– Это митинг, – секретарь сохраняла стойкое равнодушие, что создавало впечатление, будто бы она злоупотребляет успокоительными препаратами.
– На сей раз, по какому поводу?
– Федор Борисович, а вы разве не знаете, что на рассмотрение депутатской сессии выносится вопрос о сносе особняка Блюма?
– Того, что стоит на углу Сиреневой и Морской?
– Того самого.
– Мне казалось, что он не такой уж ветхий, и даже жилой. И там вроде бы неподалеку ещё дом стоит, не уступающий по сроку эксплуатации.
– Тот тоже должен пойти под снос, разве что не нашелся покупатель, – секретарь не пыталась додумывать, почему руководитель не был в курсе архитектурных вопросов. Она привыкла давать ответы на задаваемые ей вопросы.
– В этих домах кто-то живет?
– В соседствующем с графским особняком.
– И что предполагается делать? – Федор Борисович высоко ценил способность секретарши быть в курсе дел, попадавших в горсовет.
– Планируется расселение жильцов. Там всего-то две семьи проживают.
– Это-то ладно, а чего сносить решили особняк графа?
– Супермаркет будут строить.
– Опять супермаркет, – чиновник недовольно покачал головой.
– Как без них-то, – девушка высоко ценила комфорт, предоставляемый развитой инфраструктурой.
– И так куда не глянь, всюду супермаркеты.
– Вот и митингуют активисты.
– А ведь молодцы! – Федор Борисович хлопнул ладонью по столу, выражая приподнятое настроение.
– Что же это вы против коллег пойдете?
– А что все отдадут свои голоса «за»?
– Слыхала, что да. Заказчик-то человек большой в городе.
– Знаю я всех этих больших. Ладно, прикрой окно, чтобы я не слышал шума. А митинг – это хорошо, пусть митингуют, – чиновник удовлетворенно вздохнул, но внутри него не появилось уверенности в том, что дело завершится на пользу общественности.
– Не поможет, – секретарь направилась к дверям, спеша то ли с корреспонденцией начальника разобраться, то ли позвонить подруге и поделиться прочитанным в любимом блоге.
– Не пойду я туда.
– Трусишь.
На улице, погружаемой в сумерки, слышались мальчишечьи голоса. Кое-кто из ребят смеялся, а кому-то доводилось кукситься.
– Идем, мы же все вместе.
– Сами и идите, а я домой.
Белобрысый мальчишка бросился бегом по улице в спасительную сторону многоэтажек, где находилась квартира его семьи. Там он точно мог ничего не опасаться. О друзьях, что позволяли себе подтрунивать над ним, он и думать не хотел.