– И правильно! Умная девка. Это ты у нас любитель кашу по тарелке годами размазывать, а жизнь-то, между прочим, продолжается… Слушай! – Люба снова встала в учительскую позу. – А, может, ты удовольствие от этого получаешь? Ну от этого… От самобичевания, а? Мазохистка, может?
– Да ну тебя! – улыбнулась Катя. – Вечно ты что-нибудь сморозишь.
– Ну до твоих-то фокусов мне точно далеко. Я что-то не пойму, ты, что здесь ищешь?
– Документы… Буду подавать на удочерение.
– Что? – Люба тут же подлетела к ней ближе. – Ты, что, с ума сошла? Очуметь! – Люба театрально подняла руки вверх, будто взывая в этот момент ко всем Богам. – Вы только посмотрите на эту благодетельницу! Её предали, ребёнка чужой бабе сделали, а она удочерить теперь хочет. Нет! Увольте, я в этом театре абсурдов участвовать не собираюсь, – Люба снова развела руками и пошла в комнату к малышке.
У Кати зазвонил телефон.
– Катерина… Это Эдуард. Я подумал по поводу вашей просьбы… Думаю, я смогу вам помочь, – мужчина загадочно откашлялся, будто они говорили сейчас о чём-то непристойном.
Катя тяжело задышала, осознавая с каждым вздохом, что сейчас, именно сейчас она делает резкий поворот в своей жизни.
– Спасибо, – прошептала она и сбросила звонок.
Катя уже надевала пальто, когда к ней в коридор снова вышла Люба.
– Кать, слушай, давай начистоту, зачем тебе это надо? – в голосе Любы уже послышалась нотка отчаянья, ей было искренне жаль подругу, и она не хотела допустить, чтобы та совершила глупость. – Он ведь тебя предал, изменил тебе, а ты хочешь растить его дочь? При живой-то матери… – в глазах Любы чётко читалась мольба подумать ещё немного.
Катя опустила глаза, словно примеряя на себя только что сказанное подругой, и немного подумав, ответила.
– Знаешь, Люб, возможно, ты права, и я полная дура. Но я не могу иначе поступить, это его дочь… Дочь Антона, понимаешь? Я не знаю, что было между ними на самом деле, но я не могу допустить, чтобы его дочь росла в детском доме, – это последнее, что она сказала подруге и вышла за дверь.
Если бы она знала тогда, что этот шаг навсегда изменит её жизнь…
***
Годы пролетели незаметно. Катя неспешно провела пальцами по махровому халату мужа, словно стряхивая с него надоевшие пылинки, а потом крепко-крепко обняла его за шею. Она всегда так делала, когда хотела в чём-то к нему подлизаться. Впрочем, он ни разу не показал виду, что ему это хоть как-то не нравится, напротив, всякий раз, когда Катя так делала, он млел от её прикосновений как мартовский кот, ведь она так редко позволяла себе быть с ним ласковой и нежной.