– Эдди, милый, – наклонилась она над его правым ухом. – Давай отдадим девочек на танцы, ты же видишь, как у них хорошо получается, даже у Верочки и той хороший слух, хоть она и молчит всё время.
Мужчина согласно кивнул.
– Да, ты, как всегда, права, можешь посмотреть, что ближе к дому, я оплачу.
– Спасибо, – Катя смачно поцеловала мужа в колючую щеку, а тот с досадой скрутил губы трубочкой, ожидая, что хоть в этот раз он, наконец, заслужит нормального поцелуя.
Но Катя в проявлениях чувств к мужу всегда была скупа. С тех пор как они перебрались в большую квартиру на окраине Москвы и создали ячейку общества, Катя была добросовестной хозяйкой, в их доме всегда было чисто и уютно, да и с детьми она старалась особо не досаждать мужу, всё больше решая их вопросы сама, но вот с чувствами… С чувствами было сложнее…
– А вот и я. Угадайте, кто к вам пришёл? – в квартиру буквально ввалилась в пышном серебряном наряде снегурки довольная Люба.
Вскоре после того, как Катя вышла замуж за Эдуарда (на тот момент – формально) и переехала вместе с ним и девчонками в их новое жильё, она упросила мужа помочь с квартирой и Любе, ведь это её единственная подруга и очень близкий ей человек. Муж, конечно, такой просьбе был не очень рад, ведь получить от государства квартиру, пусть даже и госслужащему, было далеко непросто, на то были нужны соответствующие основания. Но сто́ит отдать Эду должное, он никогда не посвящал супругу в свои проблемы и старался во всём быть для неё поддержкой и опорой.
С тех пор как 10 лет назад Катя робко вошла к нему в кабинет, его сердце замерло. К слову, и Катя тогда почувствовала к нему особую и непонятную для неё теплоту, ровно такую же, как когда-то она чувствовала к Антону, да и позже она не единожды подмечала знаки внимания с его стороны, но всячески старалась одёргивать себя, – «мол, не положено, что подумают люди». Но время шло и с удочерением Верочки нужно было что-то решать и единственный мужчина, которому на тот момент доверяла Катя, был как раз Эдуард.
Именно он оказал ей тогда большую поддержку в решении Верочкиного вопроса, и Катя за это ему была безмерно благодарна. Детей своих они, конечно же, не завели, Катя не особо привечала его ласки, всё чаще дожидаясь позднего часа, когда муж уже засыпа́л и только тогда старалась лечь к нему в постель, да и возраст уже был не тот, чтобы детей рожать. Благо Эдуард относился к здравомыслящим мужчинам и прекрасно понимал, что родить ребёнка – это ещё полдела, его надо ещё вырастить и воспитать, а с его хроникой он был уже ни в чём не уверен. Да и потом… У него уже была дочь, но в силу некоторых обстоятельств он с ней совсем не общался, так уж сложилась их жизнь, поэтому на рождении их с Катей общих детей Эдуард никогда не настаивал.