Не дожидаясь, когда спина хозяйки разверзнется напополам, чтобы сквозь скользящие позвонки проорать: «пошла на хрен отсюда!», Юлиана откопала инициативу и убралась вон.
София Максимовна не отличалась прямой матерной агрессией. Уважение к людям, будь они хоть прислугой, не виновато. Причина в сакральном знании, коим с ней поделился модный журнал. Оказывается, нецензурная брань старит. Самое ужасное, натурально. Каждое слово равняется миллиметру носогубки. Ещё двум минусам в карму, но та сейчас решительно уходит из тренда. Не жаль. Про ругань цензурную издание умолчало, за этот огрех Сонечка держится крепко.
Юля завернула в ванную, опрокинула недокипяток в раковину. Нагнулась к шкафчику, остеохондроз немедленно пробудился, у него давно проблемы со сном.
– Не дело делаю, – зашептала экономка. – Боженька наказывает.
Тем не менее, как и любой, кто в курсе, что делает не дело, она продолжила. Ровно через три позвякивания пальцы приобняли стеклянное горло. Юля вытащила бутылку, посмотрела сквозь неё на лампу. Коньяка всё меньше и меньше. Поясница ныла всё больше и больше. Экономка наполнила чашку. Пригубила, так сказать, за здоровье.
– Фу! – немолодое лицо сморщилось до послепенсионного. – И как это пьют?
Отхлебнула вновь. Понимание не явилось. Как и в прошлый раз. Как и в позапрошлый.
– Ваш чай, Гарольд Васильевич.
– Спасибо, Юлиана, – хозяин принял кружку.
Из молчания двоих присутствующих вытекла глубокая тайна и разлилась по гостиной. Чуть смочила край лавандовых штор. Игорь промокнул лоб.
– Скорее бы уже, – задумчиво уставился в окно. – Невыносимо парит.
– Скоро, – экономка глянула на маленькие часики, сжимающие запястье лет двадцать. Как муж подарил. Как не сумел пропить.
– Я про дождь, – заметил Игорь. – Хотя… – махнул рукой, отнёс себя к дивану.
Эти приёмы были нужны лично никому. Но их отчаянно мазали на выходные. Гарольд Васильевич обязательно нервничал. Пил так называемый чай, тот, что из шкафчика ванной комнаты. Юлия исправно приносила. Ещё исправнее корила себя за это. Спасали самоувещевания – я не спаиваю, я помогаю пережить стресс. Один раз можно. У него нет зависимости. Всё согласно мантре порядочной жены алкоголика.
София Максимовна убрала мясо в духовку. Если бы законодательство позволяло привлекать за издевательство над пищевыми продуктами, Сонечке грозила бы смертная казнь длиною в жизнь. И незнание не освободило бы её от ответственности. Истерзанные стейки после мытарств наверняка считали горячий противень раем. София верила в рождение очередного шедевра кулинарии. Сплошь и рядом такое случается: думается, помощь оказываешь, а потом выясняется, что если бить по голове палками, то мозг отмирает. Надо же. Но ведь преследовались совсем противоположные цели. Хм.