Ну а потом девчонки разошлись по домам, и Саша убирала со стола, сгребала в пакет фантики и надкушенные пряники. А на душе почему-то поселилась невероятная тоска – хоть волком вой. Не такого она ожидала дня рождения. А какого, спрашивается?
Может, завтра приедет мама? И даже с Вадиком? Семью Саша видела крайне редко, и бабушка давным-давно объяснила ей почему: у мамы другой муж, который не принял дочь от первого брака. Поэтому пока эта дочь, стало быть, Саша, подрастает у бабушки. Бабушка, говоря горькую правду, поджимала губы, а Саша не понимала: чем она не угодила дяде Мише? Она вроде гадостей ему не говорила, да и относилась с уважением, называла на «вы», а не папой.
Мусор был упакован, а стол протерт. Саша убрала тренировочный костюм в рюкзак и, насвистывая печальный мотивчик, двинулась к гардеробу. Дома её ждал старенький компьютер, который принесла мама, когда Вадику купили новый – и бабушка наверняка разрешит посидеть за ним полчаса перед сном.
Но на лестнице поджидала Лена, шнурующая левый кроссовок.
– О, Сашенька, куда же ты спешишь? – хмыкнула она, поднимаясь.
– А ты решила переночевать в школе? – парировала Саша.
– Твое какое собачье дело?
– Да никакого. Дай пройти.
Она попыталась обогнуть Лену, коснулась своим плечом её наплечной сумки. Лена зачем-то выставила вперед руку, словно защищаясь, и толкнула Сашу в грудь. Та не удержалась на ногах, оступилась и кубарем покатилась вниз по лестнице. Мусорный пакет треснул, осыпав Сашу обертками как конфетти. Копчик прожгло огнем, пульсировал содранный локоть. По колену сквозь колготы расплывалось кровавое пятно. А лодыжка онемела. Девочка закусила губу. Как же больно!
– Кажется, кто-то не поедет на региональные, – гаденько хихикнула Лена и, перепрыгнув через баюкающую лодыжку Сашу, понеслась прочь.
А та с трудом встала, прихрамывая на левую ногу. Ненависть окутала её туманной шалью, заполнила едким дымом каждую клеточку тела.
Это уже не соперничество и не детская вражда. Война.