Они уже почти месяц снова жили здесь, в Северореченске, в служебной квартире, выделенной несколько лет назад Елисееву администрацией региона. В Леркиной однокомнатной квартире всё ещё жила Свистунова, её квартиранты никак не могли найти себе более подходящее жильё. Но Лерка от этого не страдала – в крохотной однушке втроём с Сергеем и Лизой им было бы тесновато. Окна служебной квартиры тоже выходили на реку, с пятого этажа видно было далеко, на горизонте чернел невысокий лесок, какой растёт на песчаных, разделённых протоками островах. Сергей с утра до вечера пропадал на работе, общительная весёлая Лиза с удовольствием ходила в детский сад, ей там очень нравилось, она даже иногда плакала, не утром, расставаясь с мамой, а вечером, когда та приходила за ней. Лерка удивлялась – это редкость, когда ребёнок с таким энтузиазмом воспринимает необходимость каждое утро идти в детский сад, сама она в детстве не очень-то туда стремилась.
Новый главный редактор газеты «Север» Алексей Витальевич Птицын был просто счастлив, что Валерия Евгеньевна вернулась, и что можно теперь радостно, поручив ей всю работу редакции, отбывать с утра по очень важным делам и возвращаться в лучшем случае к четырём, а то и вовсе не возвращаться с совещаний и заседаний. Лерку это нисколько не удручало, она погрузилась в работу с головой, тем более, что вернувшаяся месяцем раньше Лена Свистунова уже была назначена ответственным секретарём редакции. Вдвоём они работали слаженно и дружно. Удручало её совсем другое – о чём и как писала газета…
Дверь с грохотом распахнулась. Лена всегда врывалась так – с шумом, бегом, порой снося всё на своём пути.
– Валерон, чего сидишь в печали? Номер прочитала? А, не читай, мы с Сергеем Павловичем Проценко всё вычитали, он старый зубр партийной печати, у него комар не проскочит. Ты мне лучше скажи, это что означает?
Она шлёпнула на стол лист бумаги, припечатав его ладонью.
– Лена, погоди, что я могу сказать, если я даже не вижу, что там написано.
Она придвинула листок к себе.
– Так. Указ губернатора… Стоп. Подожди-ка…
Она отодвинула лист, быстро подписала в печать гранки, отправила по внутренней сети разрешение типографии приступить к работе, вынесла гранки в приёмную. Там, вот уже которое десятилетие, неизменно восседала секретарша Ирина Николаевна Касьянова, поражая любого входящего безупречным, блестящим от лака начёсом.