– И чего ты хочешь теперь? Удивляешься, что он там кого-то завёл, какие-то шуры-муры? Здесь, поди, тоже какие-то подруги бывали… И обрати внимание – ты не плачешь, не сидишь остолбеневшая, а вполне можешь думать, рассуждать. А он, может быть, сейчас опасности подвергается!
Лерка махнула рукой, набрала номер Сергея, послушала, отключилась. Секунду подумала и набрала Володю. Выслушала, что ей там сказали, положила трубку на стол.
– Недоступны, ещё летят, наверное. Не думаю, что прямо сейчас в опасности. Они же там вместе, вдвоём.
– Зашибись! Лера, ты себя слышишь? Они вместе! А ты, конечно, королева бала, у неё там мужики вместе… Ой, Лерка, как бы тебя в сознание-то привести…
– Да я в сознании, к сожалению. И мне противно. Гадко … Так глупо проколоться, он всегда в тайне все свои связи держал. Помнишь, ты ещё пять лет назад интересовалась его личной жизнью?
– Помню, странная тишина вокруг него была, город-то у нас маленький, всё тайное моментально становится явным, все под одним одеялом спим. А он, мачо, в модном костюме, симпатичный, глаза горят – и всегда один. Максимум, с кем его видели, с нашей Лерой в ресторане «Стойбище»… Изменился Серенький, нюх притупился, что ли…
– Лен, а он и вправду как мачо выглядел – стройный, высокий, глаза карие, волосы тёмные… Эти щёки, чуть впалые, совсем его не портили, а какого-то шарма придавали, а уж ямочка на подбородке – вообще чума. В горах тогда от меня ни на шаг не отходил, мы трое суток на камнях сидели, ждали, когда наш вездеход из болотины вытащат, всё время то подкормить, то согреть меня старался. И я согрелась, поверила! Ёлки-палки, то приветы, то какие-то подарочки от Володи мне возил. Я ведь действительно никогда не думала, что он при этом чувствовал. И зачем ему это было… Помню, в «Стойбище» танцуем, он так к моему уху склоняется и говорит: «А хочешь, Лера, чтобы тебе кто-нибудь дом и пруд с лебедями подарил?» А сами в это время так нежно и ласково угрожали, что не надо про горно-обогатительный комбинат писать плохо или критически.