– Я бы предпочла не задерживаться, – сказала она.
– Вот как?
Его тон заставил ее вспыхнуть.
– Я просто имела в виду… Я была не одна, когда…
Она запнулась, так живо встала в ее памяти картина похищения. Комок холодного ужаса с нова заворочался у нее в груди, но она договорила:
– Когда на меня напали.
Мужчина по-прежнему молча смотрел на нее.
– Со мной были еще люди, наша группа. У нас сломалась машина.
Незнакомец и бровью не повел. Неужели он не понимает, что ее друзья тоже в опасности? Эбби почти кричала:
– Мы должны, как можно скорее…
– Это же взрослые мужчины, сами о себе позаботятся, – небрежно оборвал ее незнакомец.
В голове у Эбби все перемешалось: негодование, раскаяние, но прежде всего – облегчение.
– Вы их видели? – нетерпеливо спросила она.
Он молча кивнул.
– С ними все в порядке? Они живы? Они целы? Они починили машину?
– Нет, но они смогут переждать в ней ночь.
– Вы что, никому о них не сообщили?!
– У меня нашлись дела поважнее, если вы помните, – насмешливо ответил смуглый красавец.
Эбби прикусила язык.
– Да. Простите. Я очень вам благодарна. Но я просто волнуюсь за своих друзей.
– За друзей или за друга?
– Они мои коллеги! Я – модель, это моя съемочная группа. И я за них волнуюсь. Поэтому, если вы, конечно, не возражаете, я хотела бы отправиться туда и узнать, что с ними.
– О, я не возражаю. – Незнакомец слегка отступил и широким плавным жестом обвел безбрежные пески, расстилавшиеся вокруг. – Милости прошу!
Эбби беспомощно смотрела на пустыню. На востоке уже появилась темно-красная полоса восхода, но Зейн понимал, что она видит только огромную, бесконечную пустоту. А для него пустыня была живой, разнообразной, населенной множеством существ, которые сейчас спешили спрятаться от жары наступающего дня.
– В какую сторону пойдем?
От растерянности Эбби вспылила:
– Я понимаю, на что вы намекаете! Что мне лучше заткнуться и делать, что скажут, потому что вы лучше знаете, как лучше!
– Я даже не намекаю. Это моя пустыня. И я знаю ее, – невозмутимо парировал он. – Слезайте.
– А где мы? – не сдавалась Эбби.
Черт знает где. Она ясно видела это в свете занимавшегося дня. Редкие пучки какой-то травы, несколько одиноких деревьев. И бесконечные безжизненные пески, окрашенные зарей в зловещий красный цвет.
Он никогда не видел кожи такой нежной… прозрачной… чистой… гладкой… белой…