– Ты с ума сошел! – вскрикнула девушка.
Мастер залпом осушил бутылку и резко поставил ее на стол.
– Мое сознание в норме. А они, – трясущимся пальцем он обвел присутствующих. – Они все сумасшедшие! Безумцы! И ты тоже.
Марго удивленно подняла брови.
– Слушайте все, – Мастер с трудом поднялся и направился к крохотной сцене. – Вы все глупцы! Вы вспоминаете время, которое не видели, не чувствовали. Простите меня, – юноша поклонился панку, которому было около пятидесяти, – но вы, – он обратился к более молодым. – Вы не имеете права вспоминать то, чего не знаете. Не было всего этого. Таких гоняли. Все строили коммунизм, все жили вместе, – тут Мастер закашлялся и замолчал.
К нему размашисто направлялся охранник, но Марго успела раньше.
– Я заберу его, не надо применять силу!
Охранник оценивающе посмотрел на нее и свирепо гаркнул:
– У вас пять минут, больные коммунисты.
Марго закинула руку Мастера на плечо и потащила его к выходу. Юноша не сопротивлялся, лишь тихо подрагивал. На улице, немного отойдя от клуба, Марго поняла, что совершенно не знает, куда его вести.
– Где ты живешь? – она немного потрясла Мастера, и тот что-то пробормотал. – Где ты живешь? Скажи адрес, я отведу тебя домой.
– Домой…– почти беззвучно проговорил Мастер. – Домой…
– Скажи адрес, – настойчиво продолжала Марго.
– Мой адрес не дом и не улица…
– Где ты живешь?
– В Союзе, – тихо ответил Мастер.
Марго пощипала его за щеки, пытаясь привести в чувство.
– Что ты делаешь, женщина? – он недовольно сбросил ее руку.
– Помогаю тебе, – уже неуверенно ответила Марго.
Мастер безумно улыбнулся.
– Помощь нуждающимся – какая прелесть! Какая милость! Ты – мать Тереза? – он вырвался из рук Марго и, покачиваясь, сделал несколько шагов. – Ты не можешь мне помочь. Никто не может. У меня ничего нет. Нет дома. Мои друзья умерли. Мои враги умерли. Мои страхи умерли. У меня нет души. Знаешь, как будет на латыни душа? Psyche! Психика! – Мастер зашелся безудержным хохотом.
– Зачем ты столько выпил? – тихо спросила Марго.
– Иначе не подействует, – на лице Мастера мелькнуло отвращение. – Гадость! Весь этот мир гадость! – его крик резко оборвался и перешел в сдавленный рык.
Марго окончательно растерялась, не зная, как его успокоить.
– Чего ты так смотришь? – злобно оскалился блондин. – Тебе не понять! Не понять, как хочется умереть, а не можешь! Для меня нет смерти, а я хочу ее. Хочу! Понимаешь?