После этих слов рыцарь снова стих, а мальчишка, слушаясь его приказаний, повёл обоз дальше по большаку. Ближе к вечеру, сир Кеана снова стал разговаривать сам с собой, и на сей раз мальчишка разобрал бредни своего господина:
– Я клялся пред ликом Божиим, что впредь не нарушу данного слова и будут чтить рыцарский обет… да, чтить, я бы… я бы ни за что не нарушил… ага! Сир Сталлас возвёл меня в рыцарский сан, да будет доволен его деяниями Господь… Нет, не подвластно надо мной искушение семи грехов…
Далее шли длинные молитвы, множество из которых мальчишка никогда в своей жизни не слышал. Рыцарь молился необычайно спокойно и ласково, таким нехарактерным для него тоном, что оруженосец пару раз позволил себе обернуться, чтобы убедиться, действительно ли молился его господин, а не кто-то его подменивший. Едва солнце склонилось к горизонту, сир Кеана снова затих, а мир вокруг стал погружаться во тьму.
И тогда, словно молитвы рыцаря были услышаны, на большаке показался одинокий всадник. Окликнув его, мальчишка остановил обоз и спрыгнул на землю. Всадник же обернулся, остановил коня и спешился. Подойдя ближе, в свете уходящего солнца, можно было разобрать черты обыкновенного крестьянина. Испещрённое морщинами рыхлое лицо было, ко всему прочему, изъедено оспой. Громоздкий, совсем не подходящий по размерам нос, выглядел несуразно с маленькими глазами и тонкими губами, а раздвоенный подбородок не скрывали даже редкие седые волосы.
После обоюдного приветствия, мужчина лукаво улыбнулся, оголив желтые зубы.
– Нонча холодные вечера наступают. Уходит лето, юноша. Дни становятся корочее. С неделю тому назад в сей час солнце ещё светило и не приходилося останавливаться, а теперича! У-у-у! Треклятая осень!
– Да, милостивый господин. Тут уж и не поспоришь. Да токмо я за помощью к вам. Там, в обозе моем, лежит раненный рыцарь сир Артур Кеана. Уж заплутал я в дороге, не знаю куда и двигать, чтоб добраться до Настрога. А вы, навроде, господин толковый и знающий, может подскажете, какой дорогой путь держать, чтоб поскорей добраться и излечить моего господина?
Мужчина перевёл взгляд за спину мальчишке, томно осмотрел обоз и потёр раздвоенный подбородок.
– Рыцарь, говоришь?
– Он самый. Сир Артур Кеана из Йельса. Я его верный слуга и оруженосец.
Мужчина сплюнул на землю и снова потёр подбородок.