– Формула любви? Это, как сейчас одеколон с феромонами? – Перебил меня Петрович и ехидно ухмыльнулся.
– Да, ну тебя, Паша, ты опять все опошляешь, – упрекнул я его.
– Здесь речь идет о возвышенных чувствах, а не о тех, которые строятся на основе материального благополучия и животных страстей. Ты вспомни средневековье, когда во имя любви совершались подвиги и развязывались войны. А прошлый век?.. Какие писались полотна, и какая создавалась музыка? А литература?.. Нет, Петрович, ты не прав, этот журналист был человеком – личностью!..
– Постой, Витя, – опять перебил меня Петрович и спросил:
– Ты это все прочел в этой тоненькой тетрадке?
Он взял у меня записи журналиста и ухмыльнулся:
– Сорок листов? Да ты мне уже на все двести наговорил…
Я хотел ему возразить, но включили свет, и мы ушли в кабинет.
Здесь мы расположились у монитора компьютера, а он почему-то отказался показывать нам видеозапись.
Раздосадованный Петрович невесело пошутил:
– Все, кина не будет – киньщик заболел…
Я еще пытался запустить запись, а он спросил:
– Я у тебя переночую, а то поздно уже добираться до дома?
– Без вопросов, – ответил я и предложил ему место на диване.
Когда мы улеглись, я спросил его:
– Ты думаешь о незнакомке?
– Нет, – поспешил ответить мне Петрович, – я думаю, Витя, о другом. Что это за формула любви, которую вывел журналист?
– А нет никакой формулы и вируса любви тоже нет, – ответил я, – любовь, Павел Петрович, это дар Божий, подаренный нам, как задел для хороших и добрых отношений. Любовь – это все!.. Без нее люди перестают быть людьми. Сначала они не замечают красоту мира, потом не видят страдания ближнего, а потом и вовсе становятся мертвой рыбой, плывущей по течению. Любовь сейчас, как это не печально, не в моде. Под этим теперь подразумевается секс и плотское удовлетворение, а само чувство для многих – обуза и большие хлопоты.
– Уж больно мрачно ты описал наше общество, – возразил Петрович, – не все так плохо, как ты думаешь. Есть в нашем мире и хорошая музыка, и литература, есть и место для подвига и любови.
– Вот видишь, – перебил я собеседника, – свою мысль ты закончил словами о любви, значит все-таки любовь?..
– А я и не отрицаю. – Ответил Петрович и привстал с дивана.
– Я что-то не пойму, Витя, о чем мы спорим, в чем ты хочешь меня убедить? И вообще, далась тебе эта любовь – ты, что влюбился?