И – сколько бы кто другой ни понял! – дальше и дальше понимать.
–– Надо идти!
–– "Иди".
Вот-вот…
Недавно же была издана моя книга, только начал ведь я… раздавать, раздаривать, распродавать мою последнюю книгу…
–– Что же получается, надо писать новый роман?!
Как жизнь есть на самом деле жизнь.
И – будто я никогда ничего не писал…
…За окном, где-то в объёме пустого города, – тук-тук-тук… впервые сегодня застучал аккуратный мастерок по кирпичу: постучался в будущее – дом тот был ещё в мечтательных чертежах.
Будущее и есть будущее, знаю по себе: новое – неизбежно.
Ведь опять утро, и я – в нём.
Вторая глава
Счастье – это когда я… не могу не быть.
Смотря кто и каков я.
Не могу не быть мужчиной. Если им родился. Не могу не бодрствовать. Если не спится. Не могу, иной раз, не напевать. Само поётся. Не могу не писать. Само пишется. Не могу рукопись не черкать. Рука рыщет и правит.
Не могу, то есть, не быть тем, кто я есть.
Минута понимания этого суть первая минута счастья.
Счастье: когда я таков, каков я есть безоглядно.
И, между прочим, реально свободный.
–– Я всегда дома!
Я, главное, не могу не быть беспрерывно – при участии. (Слово-то – созвучное!..) При участии моём в чём-то важном.
–– Самом важном!
–– "Ощущаешь".
Помню же:
–– Миг рождения есть миг прозрения.
–– "Наоборот".
Да-да, конечно…
В детстве, помню, мне приснился сон, где было как бы то, что… до самого этого моего детства. Я, мальчик, лежу в какой-то коляске удобной, а её как-то тащат, играя, другие дети… Я, в полудрёме сладкой, приоткрываю глаза: надо мною – что и есть главное событие в этом сне! – голубое ветреное небо… ветви березовые летние… легко и вольно колышутся… солнышко в этой густой листве слово бы заплутало… пестрые яркие лучики-паутинки сквозят в зелёной мятежной кутерьме…
Детство – это научение формулировать. И прежде всего – самое важное. (Наряду с тем, что мне внушают со стороны…)
А уж с отрочества – лишь бы самое важное в жизни делать, а именно – самое любимое. Ведь если оно не любимое, то какое же оно самое важное!.. Любимое, конечно, – именно мною, так как только тогда видно, что я делаю лично, сам. Самое раннее, что помню, – только бы мастерить, изобретать. Но при этом отвлекает уже некая сладость и горесть – догадываться, рассекречивать… саму жизнь. (Чем заразило даже беглое чтение классики…)