Марьюшка любила мамочкины сказки про людей трехногих великанов с четырьмя руками, у которых глаза и рот на груди, про страну, где нет ни вора, ни разбойника, ни завистливого человека, потому что там полно всякого богатства, про птицу Феникс, которая сначала сжигает свое гнездо и сгорает вместе с потомством, а затем из пепла рождается червь, покрывается перьями и становится опять Фениксом и живет 500 лет…
Да вот беда случилась, сироткой осталась. Матушка умерла от тяжелой болезни, а батюшка ушел как- то в очередной раз на заработки, да и сгинул совсем, никто о нем больше ничего не слыхивал. После смерти родителей девочка совсем сникла, замолкла, потекли для Марьюшки безрадостные сиротские дни. Сильно тосковала малая, как старушечка стала. Молчит всё или плачет ночью на печке. Бабушка Марфа помирать было собралась, да повременить решила, как же внучку одну оставить в таком виде?
Прошла лютая зима, в деревне готовились к Пасхе. Скотины почти на дворе не осталось, кроме Коровки, курочек, петуха, собачки Лайки. К празднику нанесли курочки яичек, бабушка приберегла побольше.
– Давай-ка внучка – говорит она однажды, – яички красить. Подарим людям, всё радость им будет.
– А чем красить – то?
– Да чем всегда. Шелухой луковой или коры дубовой заварим и будут яички коричневенькими.
– Да что это за радость такая, бабушка, коричневые яйца дарить? Может разноцветными их сделаем?
– Это как же?
– А помнишь, тятьке моему церковный староста краски на сохранность оставил, али попробовать?
– А чего ж, попробуй. – А сама рада-радёхонька, что внучка очнулась от горя наконец.
Размешала Мурьюшка порошки на желтке, вспыхнули краски ярко, засветились!
– Ой, бабушка, боязно начинать-то!
– Ничего, Марьюшка, не робей! Глаза страшатся, а руки делают!
Взяла Марьюшка белое теплое яйцо и задумалась чем его разукрасить. Вспомнила, какие мать цветы красные на сарафане для нее вышивала, и осторожно вывела цветок, потом еще один, а вокруг листочки маленькие, изумрудные. Заиграло яйцо, развеселилось, как бабёнка в цветастом сарафане на ладони сидит. За другое взялась. Теперь петухов красных с распушёнными хвостами нарисовала – как живые! На третьем – травы волшебные зацвели, запахли, потом кони тонконогие зарезвились, звери диковинные уши навострили.
– Ах, Марьюшка, откуда у тебя уменье-то взялось? – знать песнями народными хороводными да матушкиными сказками красоту она в себя впитала, а теперь и пробудилась.