Он многозначительно перевел свой взгляд на начальника цеха, открыто и серьезно расширил зрачки и стал давить на него всей полнотой глаз. Начальник подмигнул ей, подготавливая ее посмеяться над этим немощным угловатым неудачником, прищурил правый глаз и стал пульсировать в синтетика.
Океанов нанес ему первый удар своим насмешливым взглядом на его новые неряшливые грязные ботинки, говорящие ей о нем большее, чем мог сказать о себе он сам. Ей хорошо была видна эта вычурность, она тоже обратила на них внимание, слегка усмехнулась, но потом пожалела начальника милым взглядом, с наклоном головы. Он заерзал на месте, шоркая ногами, тяжело задышал.
Его глаза расширились, и он устремил их на дешевый рабочий халат Александра, усеянный дырами от работы, которая не приносила ему средств для покупки нового халата. Океанов невероятно смутился, бегая взглядом от него к ней, преимущественно ниже уровня глаз их обоих. Руки сами потянулись к дырам, чтобы хоть немного прикрыть их ладонями, но вместе с этим из-под рукава показались простые дешевые детские наручные часы, на протертом ремешке. Начальник указал глазами еще и на них и расхохотался.
На вырывающиеся выхлопы смеха из его груди, графит, помещенный в шихту, начал бурливо закипать, реагируя на отвратительный звук. Резервуар разрастался мокрой черной прессованной пылью.
Океанову ничего не оставалось делать, как кивнуть девушке слегка сплюснутыми веками на ворот его рубашки, на котором был легкий, но вполне заметный оттиск красного безвкусного цвета губной помады, отличной, от помады ее губ.
Начальник цеха закипал от злости. Это был его крах. Он хотел ей что- то объяснить, но она более не смотрела на него.
Шаркающие грязные ботинки вышли из лаборатории, просыпав частички грязи на пол.
Теперь она смотрела только на Океанова, мягким удивительным взглядом, лучепреломляющего свечения. Он спокойно, подавляя частое дыхание, старался смотреть глазами победителя, но у него не очень получалось, ведь таковым он никогда еще не был.
«Почему же ты раньше молчал?», – спрашивала она его взглядом, не смея прерывать процесс формирования алмаза звуком.
«Молчал?», – в недоумении смотрел на нее он.
«Почему ты не показывал свое отношение ко мне? Ничего не говорил?», – мягкий и нежный ее взгляд, шептал ему смысл ее мыслей.