«Очень интересно, – продолжил разговор Карамзин, – настолько интересно, что я не смогу удержаться и обязательно проверю это сегодня же. Неужели нам придется ломать очередное историческое событие? Тем более что ты говоришь, что установлен гранитный монумент и на нем стоит четкая дата какого-то взрыва на этом месте. И не каких-то там неизвестных самолетов, как у Жукова, а прямо сказано – немецких, и точно золотом по граниту выбито время взрыва – в 03.47. И время на памятнике может быть московским, а не иным. Следовательно, это уже – не какое-то мнение. Это уже – исторический факт, закрепленный на государственном памятнике».
Эдуард, с присущей ему всегда импульсивностью, затрепетал: «О памятниках, по государственным версиям, я могу вам много рассказать. Я дважды был на месте боя двадцати восьми героев—панфиловцев. В первый раз я там побывал в 1965 году с экскурсией из Москвы. Тогда, там, у Дубосеково, было восстановлено несколько окопов, траншей и блиндажей. Но когда я, уже в частном порядке, в 1982 году посетил это место, я увидел огромный железобетонный монументальный комплекс – памятник двадцати восьми героям—панфиловцам. Сегодня уже никто не возражает, что конкретного боя 28-ми красноармейцев с немецкими танками на этом месте не было. Да, многое было, но не здесь, и не так. Были страшные бои, с героизмом и самопожертвованием. Но не здесь и не так. Да, были герои. Но не здесь и не те. И складывается мнение, и, скорей всего, так и будет, что монумент будет не в честь двадцати восьми, а в честь всей 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова, или – в честь всей 16-й армии генерала Рокоссовского, или – в честь войск Западного Фронта генерала армии Жукова, а еще лучше – в честь всех солдат, сержантов, политруков, офицеров и генералов, защитников Москвы 1941 года! За светлую память!» – поднял свой бокал Эдуард. Друзья поддержали. Выпили не чокаясь.
Немного помолчав и немного успокоившись, Эдуард продолжил: «А широко известная история с памятником капитану Гастелло? Бесспорно, абсолютно бесспорно, что все летчики-бомбардировщики июня 1941 года были героями. Но также сегодня абсолютно бесспорно, что самолет капитана Гастелло не совершал огненного тарана. Судьба самого Николая Гастелло до сих пор неизвестна. Но известно и официально задокументировано, что памятник капитану Гастелло десять лет простоял на могиле капитана Маслова и его экипажа, погибших в тот же день, и при том же вылете. Но еще раз подчеркну: все шли в бой мужественно и самоотверженно без истребительного сопровождения и, как правило, героически погибали. Могу приводить примеры о памятниках еще, но как-нибудь в другой раз».