Услышав о Пушкине, Орлов оживленно и быстро рассказал историю, как долго и трудно они со знаменитым севаcтопольским общественным деятелем Владимиром Стефановским устанавливали памятный знак в честь посещения Александром Сергеевичем Пушкиным Георгиевского монастыря на Фиоленте. Увлекшись, Владимир оживленно рассказывал о Пушкине, о храме Дианы, о скале «Крест», о роднике Александра II. Затем переключился на рассказ о том, что там же снимался кинофильм «Человек-амфибия».
«А я недоволен Александром Сергеевичем, – улыбнулся Карамзин, – он посетил монастырь, окрестности, описал остатки Храма Дианы, а руины Херсонеса не посетил, в город-крепость не заехал. А фонтан в ханском дворце Бахчисарая прославил на весь мир».
«Все равно, спасибо ему, – сказал Орлов, – освятил своим гением наши места. Те, кто чтит его память, в начале июня в день рождения нашего русского гения собираются у памятного знака на Пушкинские встречи».
«Прекрасно, – молвил Карамзин, – в моей коллекции одиннадцать версий причин дуэли и смерти Пушкина. На будущий год обязательно появлюсь у памятника и поделюсь с любителями творчества и личности Александра Сергеевича материалами своей коллекции».
Когда друзья в своих встречах прикасались к вопросу великой русской литературы, полковника в отставке Георгия Михайловича Карамзина трудно было остановить. Вот и сегодня после слов об Александре Сергеевиче Пушкине было сказано несколько новых слов о Льве Николаевиче Толстом. Об этих титанах в Севастополе знали все и все. Но Карамзин сам здесь уже без друзей собирал свою литературную коллекцию, каждую крупицу знаний обо всех писателях и поэтах, жизнь и судьба которых так или иначе была связана с Севастополем. Прозвучали имена писателей-маринистов: Станюковича, Новикова-Прибоя и Сергеева-Ценского. На Куприна в Балаклаве сложилось целое досье. А вот про приключения Бунина в Балаклаве не знает почти никто, хотя первая жена Ивана Алексеевича Бунина – дочь балаклавского винопромышленника. Горький в Тессели, Дача Скитальца в Байдарской долине, дом Анны Горенко (Ахматовой) в центре Севастополя. Обо всем этом Карамзин мог говорить много и долго. А Зощенко в Севастополе, А Паустовский, а пребывание Аверченко и Вертинского?!
Карамзин коротко и весело, как анекдот, пересказал воспоминания Вертинского о том, как ночью белый генерал Слащев вызвал к себе в вагон молодого шансонье и они под одесский кокаин и крымское вино незабываемо провели всю ночь – с песенками Вертинского и рассказами Слащева. Потом прозвучали несколько эпизодов из гастрольных выступлений в Севастополе молодого поэта-футуриста хулигана Маяковского. Далее Георгий Михайлович начал говорить о рассказе великого Андрея Платонова про подвиг пяти героев-краснофлотцев Севастополя. Друзья прервали восторженный спич Георгия. Но Георгий не удержался и провозгласил тост за создание литературного музея в литературном городе. Друзья поддержали его и все дружно выпили.