Он сразу выказал Гоше уважение, даже предложил обращаться к нему «просто Николай». Впрочем, Гоше, долго прождавшему допроса, было не до фамильярностей, а ход беседы поражал всё больше и больше.
Сразу удивило отсутствие как дробовика, так и интереса Николая к этой теме. Зато с большим вниманием тот изучал исчирканные карандашом схемы чечено-ингушских хребтов и карту двухгодичной давности – с маршрутом до грузинского поселка Мазери. Тогда они три дня блуждали по хребту, и Гоша отмечал для себя всё, чтобы потом знать, куда не соваться.
Говорить с Николаем было легко: чувствовалось, что он знаком с горами не понаслышке. Особенно тщательно он расспрашивал о верхнем Баксане и перевалах в районе ледника Джайлык.
Еще сильнее Гошу поразили другие вопросы: «Что вы слышали о чеченских родственниках гражданина Барклаева?» и «Как давно вы знаете Киру Иванову?»
Ему официально вручили подписку о невыезде, предупредив о немедленном взятии под стражу в случае ее нарушения или отказа сотрудничать со следствием. На вопрос, в чем его все-таки обвиняют и что ему грозит, Николай с глубоким сожалением и даже сочувствием предположил, что, судя по материалам дела, с учетом изъятого оружия Гоше грозит не менее семи лет.
– Это же полный идиотизм! Бред! Кому сказать, не поверят! – изливал тот душу Кирке. – Страны такой уже нет! Флаг наш уже государственный! А дело есть!
– В чем тебя все-таки обвиняют? – недоумевала Кирка.
– Экстремизм, изготовление оружия и взрывчатых веществ, и сильно подозреваю, этим не кончится!
Барклай пришел сразу, как узнал о Гошиной беде. Пришел буднично, без церемоний, будто и не было года размолвки между ними.
– Ну что, «герои России»? Как выкручиваться собираетесь?
Гоша был готов обнять его и покаяться, признать, что был дураком, что вел себя как сопливый пацан… но встретил Барклая столь же сдержанно и просто, с радостью протянув ему руку.
– Да… Целый год прошел, и вот. Злопамятные, сволочи!
– Не злопамятные они! – ответил крепким рукопожатием Барклай. – Они просто злые, и память у них хорошая! Слушай, – с ходу приступил он к изложению своего проекта, – есть у меня человек, не из последних у Малышева! Давай через него это твое «следствие» прощупаем? Черт возьми! Нынче отмазать ствол в ментовке триста баксов стоит! Ну не из-за дробовика же семь лет сидеть! В крайнем случае, улики потеряют. Малышевские такие проблемы решают, за бабки, конечно.