Вот уже бравый народ, икая, постепенно рассаживается по своим местам и громко требует, под жидкие аплодисменты зала, попробовать это суперблюдо. В этот вечер я как никогда щедр.
Так закончилось это полупьяное пиршество эмоций. Всего намешалось. В полночь мы вываливаемся из «Mamas and Papas». На улице тропический ливень. Народное гулянье сходит на нет. На центральной площади лежит праздничный мусор, прибитый дождем. Наступил Новый год.
По прилету домой мы с Натой расстались. Прощаясь, она назвала меня злым желтым карликом. Наверное, в чем-то она права.
Я не обиделся. Хотя почему именно желтый, я так и не спросил.
Я вряд ли мог поступать иначе,
И не следует пробовать то,
Что горчит, даже где-то вяжет,
Выворачивая твое нутро.
Это блюдо тебе и скажет,
Как в меню наших славных дел:
Не торопится пропечатываться та строка,
Обозначив предел.
А мне так видится и очень хочется!
Наивность выбора всегда фатальна.
Отчасти в нем ты не свободен.
Как не раскован в созерцаньи.
И восклицательно шепчу:
«Ха, наша жизнь не тривиальна!» –
Она у каждого своя –
С челом, разбитым в покаяньях.
ИЗ НЕСОСТОЯВШИХСЯ РАЗГОВОРОВ С ОТЦОМ
– Что есть мечта?
– Поставленная цель и стремление к ней.
– Так упрощенно и механистически?
– Да, наверное.
– Подумай еще.
– Тогда причина многих твоих телодвижений и замыслов.
– Уже ближе.
– Хорошо. Плюс ожидание счастья.
– А что такое, друг милый, счастье?
– Ну, хватит. Это уже похоже на занудство.
– Все же.
– Допустим, короткий миг всепоглощающей радости. Что касается меня, уже точно без потери сознания и контроля над собой.
– Вот именно, что «допустим».
ГЛАВА 2
Есть в наших персональных водителях что-то такое неперсональное, которое неуловимо, даже где-то пунктирно, объединяет их в этой профессии, а подчас и придает славному профсоюзу работников «баранки» некую дерзкую и нехарактерную объективность. И в то же время индивидуальность каждого из нас уже вроде бы предначертана самим фактом рождения, но, как я подмечаю, именно приближенность этих людей к руководству позволяет зарисовать их чистейшую неповторимость, преломленную в непохожести одного начальника на другого.
На заре моей трудовой деятельности в нашем городке мне по статусу полагался личный водитель. И как только состоялась моя высадка на этой «станции жизни», был устроен кастинг потенциальных, как тогда казалось, работников команды «Подай – принеси – поехали».