– У нас тут редко бывают такие красавчики.
Противный смех девушки резал по ушам. Не стоило так к ней относиться, но усталость, недосып и температура давали о себе знать.
– Ян, а ты хоккей смотришь?
– Конечно, начала вчера, когда красавчика привезли.
Тупая как пробка, выругалась я про себя, но скривившись, продолжила.
– Как вчерашняя игра Медведей?
– 3:2, не в нашу пользу.
– Черт!
Я толкнула дверь назад, но было уже поздно. Егор в ту же секунду пытался отцепить груз от ноги и встать.
Ударила его по рукам, что есть силы. Болевой рефлекс, работает на ура. Парень, не ожидая от девушки, весом в сорок пять килограмм такого удара, бросил свое дурное дело и улегся назад.
– Егор, я же говорила, это опасно, неужели ты не понимаешь? Хирурги трудились над твоей ногой восемь часов, твое пребывание здесь стоит баснословных денег твоему спонсору, а ты в благодарность им пытаешься все сломать?
Вырывается и вновь отворачивается к стенке, давая понять, что разговор окончен. Что ж, парень, я тоже умею показывать характер. Ударяю кулаком по тревожной кнопке над его головой. От заметного щелчка парень вздрагивает и поворачивается назад.
– Санитаров в комнату.
Говорю я во встроенную рацию на стене и нагло улыбаюсь Щукину.
– Зачем?
– Увидишь.
Спустя примерно минуту в палату заходит рослый мужчина в синей робе.
– Фиксируйте пациента, пожалуйста.
Тот согласно кивает, а Егор, поняв, в чем дело пытается вырваться, но безуспешно. Руки и ноги парня не сильно, но надежно закреплены лентами к поручням больничной койки. Парень все еще пытается вывернуться, но здесь все рассчитано специально на такие случаи.
– Спасибо.
Мужчина как зашел без слов, так и, сделав свою работу, вышел.
– Я не псих, развяжите меня!
Голубоглазый ангел, швыряющий в меня костылями при первой встрече, превращается в настоящего черта на моих глазах.
– Егор прекрати так себя вести. Мы тебе ничем не обязаны, будь добр относись уважительно к предложенной помощи.
– Я не просил!
Почти выплевывает мне в лицо, пытаясь до него дотянуться рукой, сжатой в кулак.
– Твоя мать просила! И Николай Константинович просил меня лично. Поэтому смирись, Егор, но так просто изводить себя я не дам! Сейчас я иду спать и лечиться сама. За те дни, пока я буду болеть, будь добр ешь и спи, не доставляя забот персоналу. Понял? Развязать скажу тебя только тогда, когда начнешь себя вести по-человечески!