Обычно я не грублю пациентам, но парень его возраста не понял бы моих наставлений, произнесенных другим тоном.
Забираю телефон, не дожидаясь пока он начал битву еще и за него.
– Но….
Не тружусь его дослушать, выхожу, хлопнув дверью. Кричи, ругайся, бастуй, но ты встанешь на ноги парень, уж я постараюсь!
Я провалялась с температурой пару дней и, не успев толком прийти в себя, уже собиралась на работу. До меня каждодневно доходили слухи о том, что Егор совсем захандрил и отказывается от еды все эти дни. Парня отвязали спустя два часа с моего ухода, но ему было и это безразлично. У Егора Щукина началась депрессия, и это многообещающее начало.
Какое же счастье, после температуры под сорок, наконец, вымыть голову и принять душ. Настроение взлетает до небес. Как же хотелось позволить себе одеться как красивая женщина, но пришлось вновь влезать во врачебную робу. Я не женщина – я в первую очередь врач.
– Виктория Юрьевна!
Весело поприветствовал меня у входа в отделение Игорь Дмитриевич.
– Здравствуйте.
– С выздоровлением.
Мужчина пытается притянуть меня в объятия, но к счастью, мне удается вывернуться.
– Спасибо, я к Щукину.
Мужчина так и продолжает шагать со мной по коридору и балаболить о внутренней политики больницы. В палату Егора мы так и входим вместе и из-за узкого прохода почти в обнимку. Не могу определить, кто был больше раздосадован, проснувшийся от болтовни этого типа Егор или я от неловкости.
В этот момент я готова была выгнать заведующего взашей. Неужели у него не хватает такта понять, что парень не хочет видеть посторонних, тем более здоровых мужчин. А ведь он говорил мне о чем то, и даже слегка тряс за плечо.
– Так, как Виктория, поужинаем сегодня вместе?
У меня даже челюсть отвисла от удивления. Да, как можно так в открытую навязывать мне себя. Я даже не успела сосредоточиться на том, как тактичнее его послать, когда в нас полетела тарелка. Мелкие осколки посыпались прямо над головой мужчины.
– Ты что себе позволяешь паршивец!
Пришлось схватить его за руку и силой вывести прочь.
– Простите, он подавлен и сломлен. Не берите на свой счет, пожалуйста, и не говорите об этом инциденте никому. Я, разумеется, пообедаю с вами.
– Поужинаете, – исправил он.
Конечно же, ужин ближе к ночи.
– Хорошо.
С трудом выдавила из себя примирительную улыбку. Если он нажалуется на Егора, попадет и парню и мне, как лечащему врачу.