Характеризуя многоплеменной состав древнерусского государства, Нестор так пишет в своей летописи: «Вот кто только говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающий дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы, – эти говорят на своих языках, они – потомство Иафета, живущее в северных странах» [13].
Как показал А. Н. Насонов, у Нестора присутствуют два основополагающих критерия отличия народов друг от друга: 1) языковой – у всех восточнославянских племен, входящих в состав Руси, один общий язык – славянский; 2) критерий подданства – те, которые «суть инии языци», это одновременно и те, «иже дань дають Руси».
В этом сопоставлении Русь выступает как общность, обусловленная не только единством языка и происхождения, но и наличием у нее особой политической организации – государства, за пределами которого находятся другие «языки», связанные с этим государством линь данническими отношениями. Подчеркивая имперскую суть Руси, Нестор выводит для нее двуединую формулу «народа-государства», покорившего и обложившего данью большинство инородцев Восточной Европы. То, что подобное мировосприятие для наших далеких предков той эпохи являлось доминирующим, доказывает и приведенный выше отрывок из «Слова о погибели Русской земли».
Подавляющее большинство неславянских народов, упомянутых у обоих авторов, благополучно сохранили под властью Руси свое самобытное национальное существование вплоть до наших дней. Русские никогда не пытались навязать подчиненным им народам свой язык, виру, куль туру, обычаи и внутренний социальное устройство. Русское владычество над инородцами в корне отличалось от распространенного в тогдашнем мире отношения победителей к покоренным народам и ни в коей мере не походило на готское, аварское или татаро-монгольское иго. Вся зависимость покоренных народов от Руси сводилась исключительно к признанию верховной власти Киева, уплаты дани и, в редких случаях, выставления своих воинов в общерусское войско. Это нельзя даже рассматривать как форму национального угнетения, поскольку даже славянские племена были обязаны делать по отношению к Киеву все то же самое. Именно зависимость от Руси, способной защитить своих данников от внешних врагов, весьма вероятно, спасла многие племена и народы от несравненно более тяжелого и страшного порабощения другими завоевателями. Самым ярким примером в этом отношении являются балтские племена, частично истребленные, а частично (за исключением литовцев) порабощенные и старательно онемечиваемые в ходе экспансии германских крестоносцев.