– А вообще, падение Ангейта дало и другую проблему – по окрестностям разбежались заключенные. Немного, два–три десятка. Но кажется, никто ничего не собирается делать для отлова этих ублюдков. Маневры имперцев на севере по двум берегам заняли все внимание армии, – и протянул стакан Гансу, – и помалкивай об Ангейте, если хочешь жить. Стены имеют свои уши, тебя повесят за предательство – понтифики Норанейта уже объявили, что это наказание за наши грехи, в городах вновь активизировалась инквизиция, звучат проповеди и во всю идёт аутодафе. И не приведи тебя Янтарная дорога оказаться у них на пути.
В суматохе Ганс и забыл, что под Крепостью были заключенные. Ему стало обидно за то, сколько погибло хороших ребят, а эти мерзавцы все же уцелели. Ганс, бывало стоял в карауле в коридоре тюрьмы. Длинный коридор, по центру которого располагались печи, с идущими в камеры по краям трубы. За годы службы Ганс не питал уважения и не проявлял никакого человеческого отношения к заключенным, хотя в отличии от своих сослуживцев он не ждал повода, чтобы в особом порядке «пообщаться» с заключенными. Однако один из них – парень его лет по имени Август, привезенный с далекого с Севера, в отличии от остальных не вёл себя вызывающе, на каждую подачу пищи всегда отвечал благодарностью, а в один прекрасный день сделал то, что навсегда изменило к нему отношение. Ганс иногда брал с собой в караул книги. Караульных было несколько, заключенные сидели под замком, а делать было нечего. Усевшись у печи, Ганс стал читать книгу «четыре товарища» про друзей, чудом уцелевших в ходе войны и привыкающих жить дальше в тяжелое послевоенное время.
– Эй, парень. Можешь почитать вслух, пожалуйста? – сказал лохматый небритый заключенный.
– Чего? – Ганс такого точно не ожидал услышать. Остальные караульные и вовсе рассмеялись. Данный контингент отличался тем, что тут были собраны самые злейшие преступники со всей Долины – разбойники, бандиты, насильники, педофилы. И все они отличались привычной для них манерой поведения – грубой и вызывающей. Для Ганса такое предложение и вовсе стало громом среди ясного неба.
– Здесь очень скучно. На свободе я всегда читал в свободное время. Прошу тебя, почитай вслух, тебе ведь не трудно? Пожалуйста.
Так они и подружились. Камера его находилась на приличном расстоянии от остальных – это особая камера. Такая мера была вызвана тем, что он солдат Империи, а их всегда боялись. Несмотря на запреты общения с заключенными, Ганс с пленником общались и очень хорошо ладили. Пленник мог поддержать диалог на любую тему и всегда с удовольствием рассказывал о своей жизни, именно от него Ганс узнал большее, что знает о воинственной Империи на севере, ведь она всегда держала свои тайны в секрете. Разумеется, рассказы были не без конспирации, и без выдачи секретов Империи. Подумать бы, Империя его и отправила в эту дыру, но он не выдает секретов. Поэтому солдаты Империи пользовались большим авторитетом в качестве наемников в независимых королевствах. Но на один вопрос он так и не ответил: за что он здесь.