–…И я ему говорю: «в пекло Императора! Полный ход на этих ублюдков!». Только никому не говори, а то меня вздернут. Так вот, мы протаранили торговое судно Эмирата и увезли на Родину полный трюм трофеев. Отрезав их от провизии, эми чуть было не сдохли от голода и капитулировали. Так мы и закончили «малую войну». Легат, конечно, чуть в клочья меня не разорвал, но Император лично награждал этого высокомерного неблагодарного горе–командира!
Ганс, снова ушедший в свои мысли, не заметил одну из десятков историй из жизни Тита. Тот болтал без устали и мог проболтать ещё столько же.
– Кстати, загляни в таверну. Три дня назад сюда прибыл один бывалый наёмник. Хотел лично поговорить с единственным выжившим из Ангейта.
– Что? Но кто? У меня мало знакомых.
– Откуда я знаю кто? Таверна через площадь, её трудно не заметить. Он лысый, весь в шрамах, много пьёт и рассказывает потешные истории. Но не перепутай его с огромным беловолосым подозрительным типом, с шрамом на глазу и с талисманом волка на шее. Его ты узнаешь сразу – взгляд как будто убить тебя хочет. – Тит встал и пошёл собирать свою сумку. Ганс направился к выходу, но Тит его установил…
– И держись ближе к столбам Мотихари, а также купи себе талисман! Только так Боги тебя защитят!
– Так же как защитили Ангейт?
Тит бросил сумку и укоризненно посмотрел на Ганса.
– Думаешь ты тут самый умный? Каждое действие имеет своё объяснение. Мы не были верны им, перестали в них верить, за это они нас и покарали. И следи за языком, если ты не хочешь, чтобы деревня тебя камнями забила – народ тут слишком суеверный.
«Ещё один фанатик», – подумал Ганс, и вздохнув с облегчением от окончания этого диалога вышел на утопающую людьми рыночную площадь. Он стал бегло искать глазами таверну. Она была напротив, на выезде из деревни, стена которой заменяла стену частокола. Небольшая площадь, со стоящими по краям столбами Богов, пестрила товарами разных мастей: пограничная торговая деревня служила тихой гаванью для торговцев. Пара сотен людей со всего восточного берега на такой маленькой площади создавали очень неприятную суматоху. Он решил обойти площадь стороной и это было правильным решением: завидев его, люди вытаращивали на него глаза, дети и старики показывали пальцами, Ганс тяжело вздохнул и шёл, ощущая неприятное покалывание в ногах. Обогнув площадь и несколько раз отказавшись от сапог, новой рубахи и топора, он подошёл к таверне. Над входом висела хорошо украшенная вывеска: «Городской лесной сад». Ганс посмеялся: «разве это город? Если б эту таверну открыли в Келине – другое дело!»