Рудольф стоял столбом.
– Всего за десятку отдам, – парень еще больше приглушил голос и почему-то чуть пригнулся, – Небольшая цена на самом деле за несколько десятков часов сэкономленного времени.
Парень закончил свое деловое предложение и в суетливом ожидании уставился на Рудольфа.
Рудольф стоял столбом.
Прошло около десяти секунд. Десяти самых странных секунд, которые я только пережил. Вся окрестная часть очереди была обращена на парня и нас с Рудольфом. Тихо до жути. Парень был похож на трясущийся на ветру колос. Рудольф продолжал быть столбом. Очередь вокруг и я вместе с ней – трава. Эти аналогии, возникшие в моей голове мгновенно и ниоткуда, лично для меня придавали моменту еще больше необычности, или, скорее, даже абсурдности. Я видел вопросы и недоумение на лицах и другой «травы».
– Ну, – парень, наконец, развеял эту чудную тишину.
Рудольф стоял столбом.
– Хорошо, – парень еще раз оглянулся, – Восемь. Меньше не могу.
Рудольф ухмыльнулся. Лицо его озлобилось. Он плюнул и ушел. Теперь столбами стояли парень и еще несколько человек в очереди.
Мы быстро миновали очередь в обратную сторону, и вскоре ее хвост остался за поворотом.
С трудом поспеваю за шагом Рудольфа. Внезапно останавливается. Столб смотрит на меня.
– Ты видел? Видел их?
Конечно, видел.
Рудольф качает головой.
– Тьфу. И эти люди – будущее этой страны.
Будущее. И что?
– Ну что ты молчишь, – раздраженно произнес Рудольф, – Ну, скажи. Скажи, что ты думаешь об этом.
Что я думаю?
– Очередь. И что? – искренне не понимаю агрессию Рудольфа.
Вскипает.
– Какая нафиг очередь? – и без того неприятная внешность Рудольфа становится совсем отталкивающей в эту минуту, – Эти самые детишки, которые через четверть века будут править этим городом, этой страной стоят километровыми очередями за кроссовками.
Прохожие оглядываются на Рудольфа. Ему, судя по всему, наплевать на окружающих. Он продолжает, с каждой секундой вскипая все сильнее.
– За кроссовками! Что это за мир такой будет?
– Все хорошо? – обеспокоенно интересуется один из прохожих.
– Все плохо, – ядовито отвечает Рудольф, – Все очень плохо.
Прохожий, несколько смущенный подобной реакцией, спешно уходит. Рудольф вновь обращается ко мне.
– Так что это за мир нас ждет?
Ну, раз хочешь знать.
– Обычный мир, – отвечаю, – Что плохого в кроссовках? Что плохого, что они стоят в очереди за ними, – вхожу во вкус, – Не за сигаретами, не за пивом. Они никому не мешают. Стоят себе мирно за кроссовками, – чувствую смелость, – А вот ты их провоцировал. Зачем было все это представление?