Смотрит на меня странным взглядом. То ли с гордостью, то ли с удивлением. Или с презрением? Не поймешь. Качает головой.
– Нет, ты еще слишком глуп. Ты ничего не видишь. Не видишь людских пороков. Ты видишь очередь и все. Я тебя переоценил.
Стоит молча. Улыбается.
Смелость меня покинула. Нет, не боюсь. Просто удивляюсь своей прыти минутной давности. Раньше смотрел на Рудольфа как на какого-то диктатора. За эти два дня, что знаком с ними, я полноценно общался только с Ильей. Рудольфа в основном слушал. Сейчас не просто говорил. Но и не соглашался с ним. Трусости нет. Абсолютно. Но нет и смелости. Поэтому стою молча. Жду.
– Ладно, пойдем, – Рудольф спокоен, – Всему свое время. Так ведь говорится?
Киваю головой.
Идем обратной дорогой. Выходя из бункера, собирались на окраину города. В «Мечту». Видимо, не сегодня. Я его обидел? Похоже. Был резок. «Ты их провоцировал, зачем это представление». Кручу в голове. Грубо? Похоже. Но ведь, правда. Странный он все-таки. Не сумасшедший. Но странный. Иду за ним до бункера. Очень быстро идет. В какой-то момент теряю его из виду. Почти бегом. Его нет. Просто исчез. Неужели настолько я его задел? И ведь не назовешь его ранимым. Как бы то ни было, я в одиночестве дошел до двери подвала их дома. Она была заперта.
На следующий день я снова в бункере. Никакого отличия от предыдущих дней. Словно и не было вчера. Не было очереди, реакции Рудольфа, моих слов.
Ильи дома нет.
Рудольф солирует. Вновь мрачные тона. Что-то наподобие бежево-серого цвета или даже цвета бистр. Пессимизм. Негатив. Но он убедителен. Логичен. Справедлив. Не всегда. Но.
Ни слова о вчерашнем дне. Только о настоящем. Еще больше о будущем. Бесконечная смачная критика всего. И вся. Человека как биологический вид. Как духовное существо. Людей как общность. Как общество. Мир. Президентов. Правительства. Организации. Мораль. Смыслы. Эмоции. Историю. Медицину. Образование. Еду. Дороги. Соседей.
Определенно у него дар оратора.
Цицерон15. Или даже Лисий16.
Но много эмоций. Много кипения. Пар улетучивается.
– Ты думаешь, он научит тебя жизни? – кивает на пустое кресло, где ранее часто сидел Илья, – Наивный. Помогать людям надо по-другому. Их надо не гладить как бархатный пиджак, а выбивать, как грязный ковер. Мир это не зоопарк. Джунгли. Выживает сильнейший. Понимаешь?