– Конечно, верю, а ты, что ж, егоза, без веры жить собираешься? Я на войне только верой и спасался.
Чудны мне были его разговоры, но любопытство заставляло задавать новые вопросы и слушать удивительные, неожиданные ответы. Мне с ним говорить было крайне интересно.
Вечерами я заглядывала за занавеску к Кузьмичу и слушала его мерное спокойное бормотание текстов из Библии и молитв на сон грядущим. Понимать – не понимала, но его тихий голос и мягкие речевые обороты успокаивали и наполняли меня какой-то неизведанной доселе благодатью. После них я всегда легко засыпала и крепче спала. Со сном у меня были проблемы с самого рождения – из-за боли в ногах. Только начинала засыпать, как мои ноги, будто отдельно от меня, начинало выкручивать, и я не знала, куда и как их уложить, чтобы они спокойно уснули вместе со мной.
– Ненавижу свои ноги, – жаловалась деду.
А он неодобрительно качал головой и говорил, что ненависть – плохое чувство.
– Ненавидеть легче, любить труднее. Но жить в любви легче, нежели в ненависти. Ты полюби свои ноги и проси батюшку Серафима, чтоб облегчил твою боль.
И читал для меня молитву, но я помнила только первую строчку: «О, пречудный отче Серафиме!»
– Ты запомни, внученька, жить надо с любовью ко всем людям и ко всему, что вокруг. И за всё Господа благодарить.
– И фашистов надо любить, и поезд, который задавил твою внучку? – не понимала и пыталась подловить старика трудными вопросами.
Он ласково смотрел на меня, гладил по голове:
– Возлюби ближнего, как самого себя. Человек слаб и грешен, и Господь ему судья.
Так, в трудах и разговорах, пролетели лето, осень. Зима была поздней и сырой. Подмораживать начало только ближе к новому году. Долгими зимними вечерами дед рассказывал мне о святых, преподобных, старцах и старицах. Рассказывал интересно, как сказки, и совсем не призывал меня молиться, верить. Для самого же вера была естественной, как дыхание.
Наступили зимние каникулы. Крепчали морозы, и я каждый день бегала проверять, как замёрзла река, чтобы наконец-то надеть коньки и лететь по ровному льду навстречу зимнему солнцу, наслаждаясь движением и скоростью.
Солнце клонилось к закату, подморозило крепко. Я, неразумная девочка, осторожно наступая на лёд, шла от берега к середине реки маленькими шажками. Внезапно лёд захрустел, под ногами почувствовалась пустота, и я вмиг оказалась по грудь в воде. Тяжёлое ледяное течение пыталось затянуть меня под лёд, а намокшая грузная одежда тащила ко дну.