– Помогите мне добраться до кровати, – попросил он. – Я заказал палку, но её почему-то до сих пор не принесли, а сам я, боюсь, не встану… Мне очень неловко.
– Ерунда, – я подошёл к монаху и присел: – Обнимите меня за шею.
– А вам это не повредит? – встревожился он.
– Вот заодно и проверим. Беритесь!
Я поднял монаха и подвёл к кровати. С блаженным стоном Дамиан улёгся. Я обратил внимание, какие огромные у него ступни. С такими, наверное, можно плавать без ласт.
– Зачем же вы встали?
– Захотелось посидеть. Встать мне помогла медсестра, благодарю вас, сэр, – ответил монах.
– Да какой я сэр! – хмыкнул я.
– А кто же?
– Просто Сергей.
– Боюсь, славянские имена мне не по силам. Можно я буду звать вас Серхио? А вы обращайтесь ко мне как вам удобнее.
– Русские не испытывают проблем почти ни с какими иностранными именами. А скажите, только не обижайтесь, ладно? Обращение «брат» обязательно?
– Конечно, нет, – засмеялся монах. – Вы, конечно, турист?
– Не угадали, я приехал на Мальту работать.
– Работать? На Мальте?! – изумился брат Дамиан. – Кем? Расскажите, если можно. Я страшно любопытен.
Я взял стул и пересел так, чтобы смотреть в лицо испанцу. По намертво въевшейся курсантской привычке днём я на кровать не ложился.
– Ну секрета никакого нет, я – военный историк. Прилетел, чтобы писать работу о роли английской торпедоносной авиации в битве за Северную Африку.
– Битва за Северную Африку? – переспросил монах. – Это значит, Роммель «Лис пустыни», Эль-Аламейн и всё такое. А кто был у англичан? Я забыл.
– Монтгомери.
– Интересно…
Я рассмеялся.
– Почему вы смеётесь? – немедленно заинтересовался монах.
– Потому что вы первый на Мальте, кто, услышав про тему моей работы, сказал, что ему интересно.
Брат Дамиан фыркнул:
– Это типично для мальтийцев. Им лишь бы сидеть в кабачках, пить кини и играть в самодеятельных оркестрах. Главное событие в жизни мальтийца – ежегодный карнавал. Остальное их интересует очень мало. Господи Иисусе, да кому сейчас интересна эта тема? На Западе вообще предпочитают не вспоминать Мировую войну.
– Но вы же сказали, что вам интересно…
– Это другое дело. Понимаете, с моим диагнозом редко доживают до сорока, а мне уже тридцать пять. В оставшиеся годы я хочу узнать как можно больше…
– А разве этот… как вы сказали…
– Синдром Марфана? – подсказал монах.