Орденской кавалерии нечего делать в фортах, поэтому отведи её во Мдину, пусть защищает жителей. Пока турки не перекрыли морские пути, отправь сильный отряд в цитадель острова Гозо и скажи рыцарям, чтобы помощи не ждали, пусть держатся, сколько смогут… Напомни, сколько человек защищает форт святого Эльма?
– Шесть рыцарей и шестьсот воинов под командой пьемонтского рыцаря Луиджи Бролья, милорд.
– Подготовь приказ: я направляю к нему в качестве заместителя рыцаря Хуана де Гуареса. Пусть столпы лангов[18] отправят в форт ещё пятьдесят рыцарей. Никаких приказов, идти должны только добровольцы. Ещё у нас есть двести испанских наёмников, отправь их туда же.
– Будет исполнено, милорд, – склонил голову секретарь и тут же вскочил, потому что в комнату вошла девушка.
– Вы звали меня, отец? – склонившись перед магистром, спросила она.
– Да, Изабелла, – улыбнулся магистр. – Принеси нам с Оливером по бокалу подогретого вина с пряностями. Никто лучше тебя не умеет готовить его!
– Но, отец, уже поздно… – нерешительно сказала девушка. – Быть может, я согрею вам молока?
– Я гасконец, и не стану пить какое-то там молоко, когда есть вино! – рассмеялся Валетт.
Изабелла вздохнула и вышла. Старки проводил её печальным взглядом. Магистр заметил это.
– Хорошая девочка, верно? – спросил он. – И она тебе нравится, я угадал?
– Увы, милорд.
– Почему же «увы»?
– Потому что она не хочет и смотреть на меня.
– Подумаешь! Девичье сердце капризно! Сегодня она говорит «нет», а завтра скажет «да»!
– Что ж, если мне будет суждено пережить осаду, я смиренно предложу ей руку, но боюсь, это бесполезно… – покачал головой англичанин.
Великий магистр и его секретарь замолчали и наслаждались теплом камина до тех пор, пока в комнату не вернулась Изабелла, неся на подносе дымящиеся кубки. Она подошла к мужчинам совсем близко, и, разглядывая её лицо, я, Сергей Поляков, был потрясён. Непривычный наряд, причудливая причёска и вуаль сначала ввели меня в заблуждение, и я не узнал её, но теперь видел отчётливо: это была Ана, а, вернее, девушка, чертовски похожая на неё.
Когда Старки принимал свой кубок, его рука соприкоснулась с пальчиками девушки. Он вздрогнул и покраснел, а по её лицу пробежала чуть заметная брезгливая гримаска. Англичанин печально вздохнул, а я про себя ухмыльнулся: «Эх, лошара ты английская, не видать тебе девушки». Почему-то я ревновал Изабеллу, которую увидел в первый раз в жизни, к Старки.