В один из прекрасных зимних дней, купив предварительно десяток яиц, мы, возомнив себя профессионалами–баллистиками, изготовились к метанию. Техника простая: один из нас, стоя на балконе, мечет яйцо в цель и мгновенно прячется от последствий за стенкой. Второй, находясь в соседней комнате, глядя в окно из–за тюля наблюдает за исполнением и определяет, поражена ли цель. Потом происходит ротация. Мечем по 5–10 яиц и определяем победителя. Смысла ноль, зато не скучно.
Первым метать выпало мне. Дождавшись подходящую мишень в виде снегоуборочного шнеко–ротора, я уверенным движением послал снаряд в цель. По счастливому стечению обстоятельств, рядом с техникой гордо шествовала с работы Олимпиада. Жила по–соседству. Женщина сильно выдающихся вперед достоинств, она по размеру мало отличалась от первичной цели. Видимо, ее тело обладало большей массой и как следствие – большим притяжением. Яйцо вдребезги разбилось о ее массивную грудь. Молчание Гришки раздражало, я хотел знать результат и высунулся из–за укрытия. Наши с Олимпиадой глаза встретились. Это была любовь на всю жизнь.
– Вася, это случай, я ж без задней мысли, – и выложил Василию мою версию правды про яйца с галстуком.
– По–моему, ты просто круто облажался, сынок, – по–отечески и с какой–то внезапной теплотой в голосе сказал Вася.
– Вот и я говорю, ошибка молодости. Понимаю, что жизнь мимо меня проходит, народ на собрания ходит, в кино, песни вместе поют, – я, конечно, лукавил. Песнопения про прекрасное далеко были мне до лампы. Меня интересовали только прекрасные юные школьницы и возможность почаще их лапать.
– Что ты от меня–то хочешь?
– Если честно, я хочу занять твое место, – Вася чуть не подавился собственным языком, было видно, как вибрации его мозга входят в резонанс со вселенной и голова вот–вот отвалится от шеи.
– Ты с какого дуба рухнул? – еще немного и голова Васи выдала бы полный круг на 360 градусов. Тогда я еще подумал, что доктора явно недоглядели.
– Да ты послушай. Все же знают, что ты хочешь продолжить с комсомолом после школы, – надавил я на святое. – Вот я и хочу помочь тебе, а ты поможешь мне, – и выложил Василию свой план.
Живописуя все прелести грядущего мероприятия, я так увлекся, что чуть не дошел до Нью–Васюков из «12 стульев», ставших моей настольной книгой, прочитанной к тому времени вместе с «Золотым теленком» не менее четырнадцати–пятнадцати раз. Скорее всего, именно эти произведения вдохновили меня на план «Фестиваль». В дальнейшем зависимость от Ильфа и Петрова только усилилась.