Говорят, что скульптор отказался принимать деньги за
памятник. Другие утверждают, что он их взял и отдал в фонд
востановления планеты. Третьи, что он купил на эти деньги дом и
сгорел в нем через неделю. Правы первые, но скульптору не стоило
так верить в солдатские байки: Крондер из пятьсот одиннадцатого
Катачанского абсолютно не собирался героически умирать, да и вобще
умирать не собирался, и свой сентинель очень любил - он вполне
благополучно вышел к своим, а через неделю вернулся и починил
машину, два убитых по пути эльдара не в счет. И Карл Кридик из
семьсот пятьдесят второго Корпуса смерти Крига был фанатиком, но
идиотом он не был, а когда шел в свой последний рывок, две гранаты
у него еще оставались. Единственное, в чем скульптор оказался
полностью прав, это с мордийцами. В штыковой атаке пятой роты сто
пятьдесят шестого Мордийского выжила только треть, но именно эта
контратака спасла тридцать второй полк СПО от полного
уничтожения.
Впрочем, так ли уж важно, насколько скульптор
ошибался в деталях? Он сказал то, что хотел, и в памятниках виден
весь страх тех дней, когда экспедиционный корпус Биэль-Тан рвался к
столице, сметая слабые заслоны сил самообороны, и память о Гвардии,
сперва остановившей, а потом и отбросившей ксенов. Память о Зеленом
Аде, как называли джунгли солдаты СПО, и страх перед налетами из
них. И память о катачанцах, которые прилетели чуть позже и за
полгода практически прекратили налеты. А потом вышвырнули ксенов с
планеты.
У основания памятника пластсталевый контейнер с
надписью: 'Учителям от учеников. Тринадцатый 'Юбилейный' Стикса'.
Сейчас он залит прозрачным пластиком, через который видны уши.
Хорошо прокопченные длинные эльдарские уши. Кадры хроники, когда
перед загрузкой в челнок бойцы каждой роты отцепляют по уху от
своих связок и кладут их в контейнер, обошли весь сектор.
Харон. Окраина.
... Здесь, в стороне от людей, стоит черная плита десять на
десять метров. К ней нет подходов, и она словно растет из густой
жесткой травы. Тысячи имен - здесь все погибшие и пропавшие без
вести. Здесь нет лозунгов, нет скульптур - здесь только имена. Если
пройти вдоль основания, найдется множество мелких безделушек.
Гильзы, монетки, амулеты с ликами святых, крохотные прозрачные
кубики с изображениями родных... Сюда все, кто улетал навсегда в
тринадцатом 'Юбилейном', приходили по одному. Приходили, не
сговариваясь и без приказа. Кто-то приходил вдрызг пьяным, кто-то
трезвым. Кто-то клялся отомстить, кто-то прощался, словно с
живыми.