Я навсегда запомнил это чудо,
Что мудро ТАКРом нарекли.
И вам скажу: Большой, паскуда,
В него все деньги утекли.
А дело было к юбилею —
Нам триста лет должно справлять.
На заседанье ассамблеи
Решили флот наш показать.
И показали, в Бога душу,
Куда кого ещё послать.
И я вам клятву не нарушу,
Могу всю правду рассказать.
Авианосец изначально
Был в Севастополь наряжён,
Но Черноморский флот, печально,
Уже тогда был обречён.
Авианосец «сделал ноги»,
Скорей на Север, а потом
Заледенел красавец строгий,
Лишь мат крутил его винтом.
А тут поспела и причина,
Да как причиной не блеснуть.
И президент наш, «молодчина»,
Решил немного фраернуть.
Приказ был дан – так к исполненью:
Оттаять, вычистить, врубить,
И чтобы всё, без исключенья,
Могло крутиться и варить.
Балтийский флот в режиме попы,
Дежурной, я имел в виду,
С авианосцем должен топать
У блока НАТО на виду.
И вот пошли. То нас качало,
То мы качались по себе,
Враги, открыв свои «хлебала»,
Шептали: Это как во сне!
Узлов по шесть, когда и восемь,
Плелись сквозь обалдевший мир,
А что поделаешь, не бросишь —
Он наш отец и командир.
А там хрустело и ломалось,
И ржа кидалась на трюма,
Вода и топливо терялось,
Короче, горе от ума.
И в этой круговертной страсти
Велись полёты и БП,
Скрываясь, делались напасти,
От центра прятались ЧП.
Американцы в изумленье
Кричали: Хау ду ю ду!
Ни тени не было сомненья —
Корова русская на льду.
А что про Сирию, ребята,
Так я вам так о ней скажу:
– Страна – дерьмо, и маловата.
И не по книжкам я сужу.
Бывал не раз, топтал песочек,
Смотрел на улиц кривоту,