На Палатинском холме ему показалось, что рабы несли носилки слишком медленно, хотя они бежали изо всех сил. Император зажал под мышкой кифару и прыжком метнулся на дорогу, а потом помчался к своему дворцу впереди преторианцев и свиты. В спортивном зале он сорвал с себя одежду Гекубы и быстро лёг голой спиной на пол. Вольноотпущенники тотчас схватили из стопки свинцовые плиты и начали аккуратно накладывать их на широкую грудь Нерона. Он хрипел, задыхался под свинцовой тяжестью, но терпел, сипло требовал: «Ещё».
Тегеллин стоял рядом с головой императора и настороженно следил за его лицом, боясь, что следующий выдох Нерона мог быть последним. Лицо Нерона почернело от прилива крови. Префект сделал быстрый жест вольноотпущенникам.
– Довольно. Убрать.
Нерон с помутнённым сознанием поднялся на ноги, быстро, отвергнув помощь рабов, взял дрожащими руками кифару и запел.
Тегеллин, наморщив лоб, несколько минут внимательно слушал.
– Август, твой голос приобрёл чувственность и глубину.
– Ну, если ты, не имеющий музыкального слуха, замечаешь, то я на правильном пути, – хрипло ответил Нерон и с досадой подумал, что он не только великий актёр и певец, но и государственный муж, отрывисто обратился к своему кабинету министров, к вольноотпущенникам: – Что там, в провинциях?
Двести тысяч легионеров охраняли чудовищно огромную территорию империи, что находилась на трёх континентах с населением более ста миллионов человек. Любое малейшее волнение народов в далёких провинциях настораживало императоров. Из донесений наместников трудно было понять, где была правда, где ложь, потому что наместники, те, которые имели большие соединения легионов, часто провоцировали возмущение народов, чтобы отложиться от императора и начать гражданскую войну.
Домиций Корбулон, наместник провинции «Сирия» был самым талантливым полководцем императора Нерона. Во всех походах он вёл себя, как Гай Юлий Цезарь. Не имел ни одного поражения. Ел то, что ели солдаты, в походе шёл впереди них в лёгкой одежде даже в зимнее время, когда был наместником провинции «Германия». Строгость дисциплины в его легионах была такой же, как в давних республиканских армиях. Он пользовался любовью и авторитетом у народов восточных провинций, уважением парфянского царя – врага Рима.
В городе ходили слухи, и Нерон знал их, что Корбулон решил отложиться от императора. Народ хотел потрясений, крови и гражданской войны.