– Начинай.
В центре корабля была каюта, где находилась Августина с двумя вольноотпущенниками – Ацерронией и Креперием Галлом, который ранее по приказу хозяйки нацепил себе на пояс под тогу меч. Ацеррония сидела в ногах возлежавшей на ложе Августины и непрерывно говорила о том, что её сын изменился, стал очень добрым. Внезапно рухнул вниз потолок каюты. Это была свинцовая плита. Она раздавила Галла и повисла на высоких спинках ложа. Только в этот момент Агриппина поняла, как сын решил убить её.
Свинцовая плита быстро сминала своей тяжестью спинки ложа, и обе женщины бросились на пол. Они услышали крик Никиты и узнали его:
– Скорей в каюту!
Агриппина подползла к Галлу, выдернула меч из ножен. Ацеррония выскочила первой из каюты. Она не умела плавать, в ужасе завопила:
– Спасите меня! Я, Августина!
На корме прозвучал громовой голос адмирала:
– Убейте её баграми!
Корабль не распался на части. Механизм не сработал. Ночь была светлой, и Августина увидела стоявшего на корме адмирала с разбросанными по телу золотыми лепёшками наград. Борт корабля был рядом с женщиной, а матросы были заняты Ацерронией. С баграми они бросились на вольноотпущенницу и, торопясь, неловко, мешая друг другу и промахиваясь, начали убивать служанку.
Агриппина рывком сбросила с ног сандалии и помчалась на корму с мечом в руке. Адмирал увидел её, отступил за спину кормчего Прокула и завопил, указывая пальцем:
– Вот она! Всем наверх! Убейте её!
На бегу Агриппина выхватила левой рукой спрятанный на её груди кинжал. И когда перед ней появился с багром матрос, она отбила удар кинжалом, и сильно вонзила меч в пах матросу. Тот душераздирающе завопил и замолчал, получив второй удар в горло. Кровь фонтаном брызнула из его вены на шее.
При виде этого страшного удара и фонтана крови, адмирал затрясся всем телом и откликнулся на крик матроса:
– Всем на палубу! Скорей! Если вы мужчины! Это говорю я, ваш адмирал!
Вооружённые матросы один за другим выскакивали через кормовые люки с нижней палубы наверх. Они преградили дорогу Агриппине. Но она не остановилась, бросилась с мечом на предателей, зная, куда бить и как бить, вонзая клинок в лицо, в горло, в пах. Она молчала, сметая с ног одного за другим матроса, а они непрерывно вопили и криками взбадривали себя, и пятились, заливая своей кровью палубу.