Молодость! Вернуть бы всё назад. Вернуться бы туда, где мне двадцать пять, и все дороги мира лежат передо мной. С высоты своего опыта я бы не повторил свой путь, прекрасно зная, чем придётся расплачиваться за этот комфорт. Я наклонился, было, чтобы забрать со столика бокал, но, потом, поймав очередной прострел в пояснице, махнул рукой и повернулся в сторону стеклянной двери. Домработница завтра приберёт. И, тут, сверкнуло так, что в глазах побелело, пошло кругами и, вдруг, на фоне этого ослепительно белого сияния ясно проступил изящный женский силуэт, словно вырезанный из непроницаемо чёрной бумаги. Я увидел это так ясно, что вздрогнул и отшатнулся, чуть не оступившись. Силуэт пропал, и я, дождавшись, когда радужные круги прекратят свои пляски, огляделся по сторонам. Никого. Да и глупо было бы предположить, что, какая-то женщина заберётся по отвесной стене на второй этаж, чтобы явиться мне на террасе в ослепительной вспышке молнии. А по-другому сюда и не попасть. Из дома? Нереально. Входные двери закрыты, периметр сигнализации включён, и, я точно знаю, что сейчас в доме один. Старею. Всякая ерунда мерещится.
В комнате было тепло и уютно. Всё так же потрескивали берёзовые поленья в камине, тихо, на одной ноте, подвывал, укрывшийся от дождя в дымоходе, ветер, жалуясь на непогоду и сырость. Я достал из бара новый бокал и початую бутылку конька «Реми Марти», подошёл к камину и уселся в кресло, вытянув ноги на банкетку. На улице оглушительно грохнуло, а, потом, уже привычно, пророкотал гром, постепенно успокаиваясь. Я, инстинктивно оглянулся на окно и, от неожиданности, уронил бокал, который покатился по толстому ковру, оставляя на мягком ворсе неопрятное пятно от быстро впитавшегося в ворс благородного напитка. В воздухе сразу пряно запахло коньяком. За покрытым разводами капель стеклом стояла и глядела на меня долгим немигающим взглядом женщина. Точнее, молодая, и, довольно красивая, девушка. За ту секунду, которая она была видна в окне, я успел рассмотреть её очень хорошо. Породистое лицо с аристократическими скулами, высоким чистым лбом, большими карими глазами, идеальной линией слегка припухлых губ и длинными чёрными волосами, живописно разбросанными по плечам, обтянутым тонкой лайкой малиновой курточки.
Я моргнул, и девушка пропала. Честно говоря, я, почти сразу, стал сомневаться, была ли она. Хотя, я, же, ясно видел её там, за залитым дождём стеклом! Да нет! Бред какой-то! Не мог я её видеть! Во-первых, дождь был настолько сильным, что за стеклом вообще ничего не разобрать, сплошные дождевые потёки. А, во-вторых, за этим окном нет ни козырька, ни, даже, просто карниза. Не могла же она висеть в воздухе? Точно, бред. Интересно, это у меня, что-то с мозгами? Надо бы съездить на днях в клинику и обследоваться. А, то, вот так пропустишь, оглянуться не успеешь, как в любимом кресле буду овощем сидеть и пузыри пускать. С этим нужно аккуратнее. Я посмотрел на пятно, оставленное на ковре пролитым коньяком и, вдруг, подумал, что жизнь человека – такой же ковёр. Чем дольше лежит на полу, тем больше впитывает в себя пыль и грязь. Так и человек, чем дольше живёт, тем больше собирает в себя недуги и болячки, негатив прожитых неприятностей и разрушительную радость побед и достижений. Вот, только ковёр можно почистить пылесосом, а для человеческих болезней пылесоса, пока, не придумали. А жаль. Я бы от такого пылесоса не отказался бы.