Никого из тех людей, что пришли попрощаться с моей мамой, я не знала и видела впервые. Они все были старые и уставшие. Когда пошел дождь, все эти люди поспешили уйти с кладбища, а могильщики начали опускать гроб в яму. Но я не могла уйти. Я просто стояла, и смотрела, как друзья папы опускают гроб с моей матерью в темноту, и никакая сила не могла оттащить меня от могилы.
– Нас выселяют, – сказал мне отец. – Идем собирать вещи, Гвендолин.
– Выселяют? Почему?
Отец обнял меня, и сказал:
– Мистер Гаррисон продает дом. Он не хотел тревожить твою больную маму, но теперь, когда… проблема решена…
– Он не может так поступить! – рассердилась я.
– Может, Гвен. И поступит.
– Мистер Гаррисон добрый и не станет нас выгонять на улицу! Куда мы пойдем?
– Я что-нибудь придумаю, – ответил с грустью отец. – А ты поживешь пока в интернате.
– В интернате? – Я отшагнула от отца и мои туфли провалились в грязь. – Нет. Я не пойду в интернат. Папа, там плохо.
– Это временно, Гвен. Там профессиональные врачи.
– Врачи? Зачем мне врачи?
– Я хотел сказать… воспитатели. Это лишь на время. Я скоро заберу тебя.
– Когда?
Отец вытер бегущую по лицу воду и ответил:
– Когда все будет позади.
Отец сел передо мной на колени и заглянул в мои глаза.
– Мне сейчас так же нелегко, – сказал он. – Ты – все, что у меня осталось, Гвен, и я хочу помочь тебе, чтобы ты была нормальным, счастливым человеком. Но сейчас, будет сложно, Гвен. Даже очень. Но ты сильная. Ты справишься. Я знаю. Все это однажды закончится, как заканчивается ночь или дождь.
Позади меня гремела земля. Она падала на крышку гроба, но мама этого не слышала. Ветер продувал мое старенькое пальто, а дождь все не заканчивался, о чем говорил мой отец, дождь лишь усиливался. Я заплакала, и отец прижался ко мне.
– Почему она умерла? – спросила я папу. – Почему она оставила нас?
Отец не знал ответа. Отец знал лишь то, что должен отдать меня в интернат.
– Мы уже не в силах что-либо менять, Гвен. Маму не вернешь, а нам остается жить дальше. Жить и думать о будущем. Прошу, помоги мне, будь послушной. Прошу тебя, Гвендолин.
Я заплакала сильнее и даже не стеснялась папиных друзей. Они закапывали гроб и кряхтели от усталости. Дождь смешивался с грязью и заполнял мамину могилу.
– Прости меня, Гвен. Если сможешь, прости.
В тот день я не смогла простить отца и с горечью на душе, ушла в интернат.