– Машина припаркована прямо здесь. Она и с обогревом, и чистая.
Я смотрю на «Кадиллак» цвета чёрного кофе, на который он указывает. Машина шикарная. Хочу забрать чемодан и вижу его смуглую волосатую руку. Снимаю очки. Это Асгар. На фотографии похож больше, чем можно было ожидать. Сев в «Кадиллак», я сильно хлопаю дверью. Асгар одет в солидный костюм с шикарным галстуком. Он заводит двигатель и говорит:
– Извиняюсь, что не смог вовремя. Работы много.
Я опускаю стекло и подставляю руку ветру, поворачиваю её так и этак. Машина Асгара очень удобна, и это уменьшает горечь от его опоздания. Он жуёт кончики усов и держит руль одной рукой. Смягчившись, я заявляю:
– Встреча была бесподобной.
– Я уже попросил прощения, – говорит он, – и ещё раз извиняюсь.
– Как называлась эта площадь? – спрашиваю я.
– Объезди весь мир, – отвечает он, – и всё-таки потом придётся обогнуть и эту площадь: дорога к дому прямо за ней.
– Ты не изменился, Асгар, – говорю я.
– А ты как? Всё та же самая?
Я смотрю на него: его большие невозмутимые глаза глядят прямо вперёд. Я вздрагиваю от хрипа устройства, укреплённого перед приборной панелью.
Голос по нескольку раз, в нос и неразборчиво, повторяет те же самые слова.
– Это не опасно, – говорит Асгар.
Я чувствую запах свежевыпеченного хлеба из танура, но не вижу булочной. И он говорит:
– Нюх твой по-прежнему остёр, чего нельзя сказать о зрении.
Люди переходят через улицы, спокойно лавируя между машинами.
– Эти люди, которые с утра до вечера на демонстрациях, – говорю я, – где они сейчас?
– Вот эти самые, – он указывает на прохожих, – и ещё многие другие.
– И все внезапно прониклись революционным духом?!
– Его величество, когда с вертолёта смотрел на демонстрации 18-го шахривара[2], сказал ровно те же слова.
– Вот видишь, Асгар, – говорю я, – шахиншах думает точно так же, как я.
– Ты внешностью пошла в шахиню, – отвечает двоюродный брат, – не знаю, как насчёт мудрости и интеллекта.
Когда я говорила с Асгаром по телефону, он не спросил о цели моего приезда, да и сейчас не выказывает интереса. Тётя Туба тоже должна была быть очень рассержена, раз не приехала в аэропорт. Уже несколько месяцев я с ней не говорила: Асгар под тем или иным предлогом не звал её к телефону. Машину он ведёт очень уверенно, проскакивая на жёлтый и даже на красный свет. Некоторые постовые, завидя «Кадиллак», подносят правую руку к виску и улыбаются. Опять голос наполняет кабину: