Елена взгляд надменный, ниц не опустила,
С насмешкой встретила нежданную препону
И сознавая чар своих наличие и силу,
Сказала: «Что, Менелай, увидел ты Горгону13,
Чей взгляд ужасный в камень превращает?»
Смутился юноша, не зная, что ответить,
Еще чуть-чуть и он, как снег растает,
Смотреть на солнце больно, что так светит.
Но Одиссей стрелой Эрота14 не был ранен
И сохранил на все свой трезвый взгляд.
Сказал: «Раз вид твой превращает в камень,
Глаза подруги может к жизни возвратят?»
От этой дерзости вся вспыхнула Елена:
«Так обратить насмешку в помощь другу,
Каков наглец – такую совершить подмену,
Ее презреть и выбрать лишь подругу».
А спутнице ответ пришел по се́рдцу:
«Как мог он предпочесть ее сестре»?
И встретив взгляд внимательный и дерзкий
Смутилась вдруг, щеками запестрев.
И спохватившись, что их кто-нибудь заметит,
Вдруг оказавшись с ними рядом на беду,
Сказала тихо: «О, сестра, так долго пре́тит,
Нам с чужеземцами общаться на виду».
И лица, скрыв свои под покрывало,
Кувшины медные, пристроив на плечо,
Походкой плавною виденье уплывало,
Друзьям же было говорить о чем.
И Одиссей спросил спустя немного:
«Скажи мне друг, кто звал сестрой Елену,
Кто та, что на меня смотрела строго,
А взгляд мой натыкался, как на стену,
Когда пытался лик прозреть через хитон»?
«То Пенелопа – дочка брата Тиндарея,
Икария»15 – так молвил, подавляя стон,
Упавший духом сын царя Атрея.
1.
Тучны стада спартанского царя,
Амбары полны спелого зерна,
Хвала богам, ведь им, благодаря,
Одарена столь царская казна.
Но слишком хмур и недоволен государь,
Запасы утекают с каждым днем,
Уж сколько брошено на свадебный алтарь
И стало сватовство кошмарным сном.
Печально он глядел на скотный двор,
Где пастухи своими острыми ножами,
Свиней кололи, и повсюду несся ор,
Когда животные в агонии визжали.
«Что делать мне, скажи Агамемно́н?16
Ты зять мне, мы должны быть вместе».
Сказав так царь, едва сдержал свой стон.
«О, если б даже не был ты мне тестем
Из уваженья к роду твоему и нашей дружбе,
Готов советом я помочь, коль это нужно,
Как только ты объявишь мужа для Елены,
Тотчас освободишь себя и дом из плена.
И разойдутся те, кто счастьем не отмечен,
Попутный ветер кораблей наполнит паруса,
Тебе осталось только выйти к ним навстречу,
Назвать счастливчика – иные стихнут голоса».
Так говорил надменный царь Микен