Илья Алексеевич заглушил двигатель, вышел из машины и направился, решительно озираясь по сторонам, к молчаливой, холодной котельной.
Некоторые из хроникеров и жизнеописателей деяний нашего героя бездоказательно отрицают тот непреложный факт, что к посещению означенной котельной детектива Мурова привела его знаменитая наблюдательность и дедуктивное мастерство, облыжно утверждая, будто навестил он ее исключительно по нужде, именуемой «малой», и что обвинения дворничихи, коих сыщик позднее удостоился, не были столь уж беспочвенны. Мы же полагаем, что они заблуждаются: именно профессиональные навыки нашего отставника, но никак не низменные позывы плоти, побудили его проверить свои подозрения относительно этой котельной.
Это было обычное типовое сооружение. Вход – с торца, к которому вели, спускаясь, десять выщербленных временем и безразличием ступенек. То, что частный детектив Илья Муров искал, на что надеялся и что отныне должно было стать его основным занятием, находилось сразу по окончании лестницы, на пятачке перед входной дверью, запертой на большой амбарный замок. В полутьме, которая царила здесь, это показалось Илье Алексеевичу бесформенной кучей грязного тряпья. Чтобы убедиться в своей ошибке, ему пришлось воспользоваться своим рыбацким фонариком. Фонарик осветил неподвижное тело типичного бомжа, жертвы вредных привычек, невостребованной любви и развалившейся в одночасье социально-политической системы. Перво-наперво Мурову надлежало убедиться в том, что это действительно труп, а не впавший в летаргию глубокого отруба хроник, большой почитатель «льдинок», «снежинок» и других сильнодействующих средств гигиены, предназначенных для чистки полированных поверхностей неодушевленных предметов. Для этого следовало пощупать пульс за ухом или приложить зеркало к губам предполагаемого покойника, или, наконец, приподнять веки и заглянуть в глаза. На краткий сумасбродный миг Илья Алексеевич ощутил вдруг нечто вроде отвращения: куда я лезу? во что вляпываюсь? Но чувство долга пересилило отвращение и страх. Он нагнулся, дотронулся тыльной стороной ладони до заушной жилки. Ледяной холод пронзил нашего отставника судорогой омерзения. Ему показалось, что труп пролежал тут всю зиму, но он немедленно дезавуировал это предположение как абсурдное, поскольку отопительный сезон кончился всего дней десять назад.