Короче говоря, с Пакистаном моего папашу почти ничто не связывает. Он сам так говорит. Родился и вырос на Восточном побережье, куда его отец, мой дада абу, приехал еще в семидесятые, чтобы преподавать гуманитарные науки. Это был большой шаг, огромная гордость для его семьи, все члены которой работали текстильщиками в Лахоре. Все шло по плану, пока мой папа не променял магистратуру на стартап в области видеоигр и не женился на моей маме. Мы отдалились от той части семьи. С тех самых пор, как тетушка Наз, папина младшая сестра, уехала на Тасманию. В буквальном смысле.
Но главная причина того, что отцу плевать, где я работаю, «следуя за своей мечтой» (это я его цитирую, серьезно), в том, что я мог бы работать хоть в НАСА, но люди все равно принимали бы меня за обслугу. Вообще, мы с папой не раз друг другу рассказывали, как в большинстве сетевых магазинов покупатели нас то и дело принимают за сотрудников. Это закономерность. Я знаю, что если случайно загляну в аптечный магазин в рубашке-поло, будь это даже Snow Beach от Ральфа Лорена, то у людей не раз хватит наглости спросить меня, где найти витамины или в котором часу аптека закрывается. Это же удивительно, если задуматься. Расизм – он как свет: одновременно и волна, и частица. За нами ведь следят в магазинах, как будто мы собираемся что-то украсть. Интересно, они думают, что мы воруем у себя на работе?
Поезд. Слава богу. Я нахожу свободное место. Смартфон в руке начинает вибрировать. Номер не определен. Вот только я точно знаю, кто это: любой, кому не лень выбить себе неопределяемый номер, кто звонит с 1-800 или подозрительно легко запоминающихся – типа 882-8888, – наверняка взыскатель долгов. Особенно если звонят в обед.
Я проверяю свой банковский счет через смартфон. Кредитные карты, студенческий кредит, арендная плата – ситуация катастрофическая.
Когда поезд останавливается на моей станции, в вагоне открывается только одна дверь. Как всегда.
Черт. Опаздываю. Я выскакиваю на платформу, бегу вверх по лестнице, и из моего рта вылетают мультяшные облачка пара. Я не хотел опаздывать. Никогда не любил это делать.
– Эй! – кричит парень в красной парке, когда я пробегаю мимо. – Проведи через турникет, друг.
– А где «пожалуйста»? – огрызаюсь я в ответ этому придурку, но все равно возвращаюсь.