Пой для своих, заграничных, стальных и хрустальных фей.
А Веничка с Блоком встретят совсем не ту, –
Таинственную, как высадка на Луну, шёлковую красоту –
В тамбуре поезда, идущего через года.
Пой, Крис, «Midnight in Moscow», мы все не туда.
Мы будем в городе Че, в распивочной «Русский квас».
К полуночи, может и раньше, перевербуют вас.
И никаких K.G.B., лишь пиво да пирожки,
Да дальнобойщики, да бывшие балерины, да литкружки,
Да та, из тамбура, вся в шелках, да кривящийся диск…
Пой, пой: «Here is my native town», Джеймс.
Подпевай ему, Крис.
Толком не разобрать –
То ли жуки шалят,
Папорот ли цветёт
Или приборы устали.
Вышвырнул счётчик миль,
Снёс батарею в утиль –
Здесь без того кисель
И молоко местами.
Но Хьюстон (без Хью – никуды)
Просит и просит воды
Или хотя бы льда.
(Лёд здесь – по вёдрам с виски.)
Лет через много найдут
Залежи чудо-руд,
Плюнут на воду и
Поприлетают быстро.
Ну ты-то увидишь вряд,
Потому что металлы горят,
Структуры тонкие тож,
Грубые – чуть подольше.
Отбой, хватит лакать
Пенки из молока,
Время оставить тлен
NASAвской плоти/мощи.
И только – глядеть закат,
Слушать Хьюстона мат,
Передавать одну,
Пе-ре-да-вать од-ну,
Всё ту же одну картинку.
Все ту же одну картинку.
все ту же одну картинку:
все ту же одну картинку
моря пустынный вид
яхта, на яхте вы
с богом и элвисом и
гагариным юрой в обнимку
Когда пьёшь и спишь про зелёные снеги…
Когда говоришь про последние бреги…
В провалах деревьев скитается взгляд. Лишь
Когда утомленные легкие г(л)адишь
Затяжкой, сужается поле на камне.
Он канет, по логике каменной, канем
И мы в это нечто за гранью балкона.
Привет, моя Хэри! Солярис бездонен,
И шепчет и шепчет, вселенную выев,
Каких не бывает, такие кривые,
Каких не бывает, такие осколки
Галактик с последней, затерянной полки
Меж болью, любовью и Альфой Омеги.
Мы канем, чтоб выплавить ся в обереги
Для новой вселенной на вечные веки –
В деревьев провалы – зелёные снеги.
«Мир – лежащий меж строк…»
Мир – лежащий меж строк полуистины парк.
Где-то около ловит форель папа Хэм.
Как и ныне ещё, не дочитан Ремарк,
И киоск по пути – зарешёчен и нем.
Синий сумрак веранды детсада внутри.
Синий ветер в заброшенном городе Че.
Потерявший Париж, Нотр-Дам де Пари –
Засыпает всем многоязычьем свечей.
Засыпают совдемоны, самоконтроль,
Засыпают трамваи в холодных депо.