Женщина слабо улыбнулась:
– Да что вы, Олег Ефимович! Ни в жисть не поверю, чтоб спецы плакались!
Генерал посерьезнел:
– А ведь я, хоть и тяжело вам, Инга Леонидовна, говорить, но следователя привез. – Посмотрел на толстячка, стиравшего пот со лба и шеи большим клетчатым платком: – Знакомьтесь, Оляпко Юрий Петрович…
Следователь встрепенулся, быстро пряча платок в карман. Полковник укоризненно посмотрел на бывшего начальника, пожимая руку следователя из военной прокуратуры. Карпенко вздохнул, перехватив его взгляд:
– Понимаю, что надо бы подождать пару-тройку деньков, да время не ждет.
Жарова кивнула:
– Я все понимаю. Пусть спрашивает. Сама-то написать не смогу. Уж извините, но силы нет.
Карпенко замахал руками, присаживаясь на подвинутый Горным стул:
– Никакого письма от вас не потребуется. Юрий Петрович сам все запишет. Даже со слов Василия Николаевича. Уж я-то знаю куриный почерк полковника! Только подпишетесь в конце, когда следователь все прочтет.
Лишь через два часа следователь и генерал уехали из госпиталя. Зато теперь все формальности были соблюдены и свидетельские показания Инги и Василия лежали в большой коричневой папке, зажатой под мышкой у следователя. После всех этих встреч и разговоров Жарова настолько устала, что едва дверь за следователем закрылась, как она заснула. Горный не стал ее беспокоить и тихо сидел рядом, задумчиво разглядывая уже в который раз женское лицо на белой подушке.
В среду, убедившись со слов Кошевой и Селиверстова, что к Инге пропускают посетителей, приехала Наталья в сопровождении Матвея. Конюх по этому случаю был гладко выбрит. Новенькая тенниска тщательно отглажена и заправлена в такие же отглаженные легкие брюки. Из-под них выглядывали носки начищенных черных летних туфель. Постоянно всклокоченные волосы расчесаны и Низовой выглядел весьма привлекательно, о чем Инга тут же сказала ему. Конюх смутился и заулыбался, уставившись в пол:
– Не мог же я в госпиталь явиться, словно оборванец. А ты не так уж плохо выглядишь, как мы думали.
Сразу смутился и замолчал, получив ощутимый толчок от Куракиной. Лишь смотрел радостно, и писательница улыбнулась в ответ, поняв, что пережил этот гигант, думая, каково приходится ей.
Жарова, с помощью Василия, села на кровати. Полковник поднял подушку, подоткнув под нее собственную куртку, и помог женщине устроиться поудобнее. Остался в тенниске сверху, вовсе не тяготясь прохладой. Теперь Инга полулежала, чтоб было удобнее разговаривать.