– Нет. В кабинете есть специалист и эта его обязанность. Поэтому зайдите и выскажитесь об этом ему. – приобняв мужчину и открыв перед ним дверь, прошептал интерн.
Постучав по открытой двери, Вячеслав Владимирович, боязливо заглянул внутрь.
Трое худых мужчин стояли в центре комнаты, держась за банку с белой жидкостью. Из публицистических слов, часто высыпавшихся из их уст, можно выделить только «моё» и «отдай», иногда звучавших вместе, но чаще всего между ними стояла пара неприятных существительных или прилагательных. Как и в спортивном зале, в кабинете рядом с дверью стоял стол, на этот раз за которым расположился парень лет двадцати двух, увлечённо наблюдавший за неутихаемым спором.
То ли закрывшаяся дверь, то ли что-то иное втолкнуло Вячеслава Владимировича в кабинет.
– З…здравствуйте. – после шумного перебирания ногами, для установления устойчивой позиции, выпрямившись, пролепетал физик.
– Ага. Фамилия? – быстро спросил молодой человек, не ожидавший иных предметов отвлечения от спора, кроме его завершения.
– Конников.
– Новенький что ли?
– Да.
– Проходи, проходи. – отмахиваясь к краю кабинета, сквозь зубы прошипел молодой человек.
Дописав в тетрадь фамилию учёного, работник госпиталя продолжил с заинтересованным удовольствием наблюдение за спорщиками. Вячеслав Владимирович, прошедший несколько шагов к ближайшему мольберту, остановился, заметив за ним невысокого человека, посмотрел в цент кабинета и вернулся к столу.
– Извините, но это безобразие незаконно. – с лёгкой твёрдостью заявил физик.
– Что именно?
– Это. – показав на мужчин с баночкой, возмущённо объяснил Вячеслав Владимирович. – Вы должны остановить их.
– И что же в этом незаконного? – сдвинув взгляд со спорящих, но не перенеся его на учёного, спросил молодой человек.
– Нецензурные выражения в общественном месте – административное правонарушение.
– Извините, если вас это задело. Конечно, я сейчас же их остановлю. – бросив глаза на Вячеслава Владимировича, приложив руку к ключицам, пересластил парень.
Встав с обезображенным недовольством лицом, и подойдя к спорщикам, он шепнул что-то, и те сразу же стихли и ушли к холстам, после чего тот возвратился к человеку с сильной гражданской ответственностью. А банка осталась на центральном столе.
– Если никто не против, то я это возьму. – оглядываясь, сказал Вячеслав Владимирович, подходя к стекляшке раздора.