Заснуть Вячеславу Владимировичу не удавалось. К причинам, созданным окружающей обстановкой, к которой в большей степени относился храп половины сокомнатников, соотносилось и душевно-физические состояние мужчины, нестабильность которого гарантировалась распорядком обычного дня учёного – изобретателя, спавшего столько часов, сколько сможет забрать у его разума измученное тело, и ложившегося спать, когда приглушенный свет настольной лампы не начнёт смыкать веки. А сегодня ещё и ресурсы его организма: некоторые использованные не до конца, а также глубокий дневной сон— продолжали поддерживать работоспособность сознания Вячеслава Владимировича.
Выработанный за год нестабильный режим не смог забыться даже после полутора недельного существования в строгих рамках следственного изолятора.
Пролежав неизвестное количество часов или минут, невозможное определить по хождению секундной стрелки, во время подсчёта звонких ударов которой, Вячеслава Владимировича сбивали его собственные мысли, и после ответа на все интересующие его мозг в ночной час вопросы, он заново напрягал слух.
«Разрыв в параллельной вселенной чернее этой ночи?» – незаметно скрывшись так же, как и беспричинно появившись, промелькнуло в голове учёного.
Вскоре монотонные удары гипнотически подействовали на сознание Вячеслава Владимировича, начавшего обретение спокойного сна.
Отдалённое сияние подходившего сновидение развеялось ощущением чьего-то присутствия несоразмерно быстро с тем, как долго Вячеслав Владимирович пытался его достичь. В полумраке не замечая того, из-за чьего вмешательства учёному заново предстояла долгая концентрация, он перевернулся к окну, ожидая, пока глаза начнут что-нибудь различать. И как сердце Вячеслава Владимировича ударило в ушах, когда через несколько секунд он увидел перед своим лицом физиономию Клавдия, присевшего на корточки перед кроватью.
– Решили не ходить в проулки,
Без лишних слов тебя к ночной склонить прогулке.
Хоть это участь юных дев, чьё сердце залито любовью.
Наш повод более глубок, ссудить с тобой о нашем поголовье. – спокойными звуками гортани, изуродованными алкогольным опытом, прошептал король, уставившись на Вячеслава Владимировича.
Учёный, в попытках избавиться от галлюцинации, вызванной, как он считал, приездом в место, пропитанное тяжёлой психологической энергетикой, безрезультатно хлопал ресницами, а после, всё ещё удивляясь, но приняв существование человека, сидевшего в темноте, облокотившись на его кровать, не нашёл повода для отказа.