Она резко вскинула голову.
– А тебе главное знать, кто?
– Конечно, – серьезно ответил Руслан. – И не только. Кто, где и как – все, что касается тебя. Не дай Бог, что с тобой случиться…
– И тебе достанется от папы и мамы! – язвительно закончила она.
– И от них тоже. Так в чем дело?
– Да ни в чем! – она досадливо тряхнула головой. – Попугать тебя захотелось. Она испуганно и вместе с тем дерзко поглядела на него, ожидая грозы. Но он только недоверчиво нахмурился.
– И только?
– И только.
– А почему ты заплакала? – спросил он помягче.
– Потому что, – она, успокоившись было, вновь всхлипнула и закрылась ладонями. – Потому что… Это все из-за нее! Она тебе нравится, я видела, как вы танцевали и разговаривали! И ты…
– Дин, да что ты? – он обнял ее. – Глупая девчонка! Я люблю тебя.
– И боюсь за тебя. И никто мне больше не нравится, что ты выдумала?
– Любишь? – она отняла ладони от лица, посмотрела ему прямо в глаза.
– Люблю.
Она не двигалась.
– Поцелуй меня, – сказала она.
Руслан с улыбкой привычно поцеловал ее, легко коснувшись губ.
– Не так, – она мотнула головой. – По-настоящему.
Глаза ее были так близко и так ярко горели… В них попеременно отражались просьба, страх, радость и отчаянная решимость. Руслан вздрогнул, поняв неожиданность и непонятную еще, но ясно ощутимую значимость того, что происходит и что должно произойти.
– По-настоящему? – полувопросительно прошептал он, чувствуя, как против воли закрываются глаза и заливается краской лицо.
Вместо ответа Дина теснее прижалась к нему.
Он медлил. И не знал, почему. Сколько раз они целовались “по-настоящему”, и частенько эти поцелуи переходили во взаимные ласки и страстные, бессвязные уверения в любви и верности. Это было весело и страшно. И каждый раз наступал момент, когда они, неведомо чем напуганные, разбегались и потом некоторое время избегали взглянуть друг на друга. Сейчас тоже было весело и страшно. Страшнее, чем обычно. Ибо предстояло – и Руслан это понял со всей отчетливостью, хоть и не знал, почему именно сегодня, – перейти ту черту, за которой невинные ласки и столь же невинные, хоть и “настоящие” поцелуи перестают быть таковыми. Сегодня должен быть положен конец “пионерской” дружбе.
Его руки бездумно двигались по ее телу, повторяя знакомые изгибы, он замечал, как она трепещет, становясь все ближе и смелее…