В широко раскрытых глазах жертвы отразилось все. Будто четко выписанные буквы на бумажном листе.
Ужас. Ищущая спасения рука задела стол. Свеча стремительно полетела на пол, где и потухла.
Болезненная беспомощность. Пальцы побелели, а сухожилия вздулись, силясь хоть немного ослабить цепь на шее.
Отупелая ярость… Ноги бились под плотным покровом одеял в безумном и безнадежном танце.
Покорность смерти. Глаза сначала закатились вверх, а потом медленно закрылись.
Пришедшее спокойствие. Покрасневшее лицо разгладилось. Судорожно цепляющиеся за существование руки отпустили крепко натянутую цепь. Короткой вспышке эмоций на смену пришло безмолвие. В этот раз лишенное подтекста и гнетущей воли. Деяние завершилось.
В распахнутые ставни залетал свежий предрассветный воздух. Вместе с зарницей он подарил этому месту обновленную и спокойную чистоту. Мир обретал заслуженные краски. Цветастые одеяла. Шершавый серый камень в кладке стен. Охровые переплеты книг. Глубокий зеленый цвет стекла бутылок.
В кровати лежал мертвый человек, выглядевший почти как живой. Он был укрыт одеялами, а на лице запечатлелось выражение полного умиротворения.
У кровати стоял свежепознавший жизнь труп. Его взгляд был направлен на горизонт, видневшийся за раскрытыми настежь ставнями. Там вот-вот взойдет первое на его памяти солнце.
В сознании крутилась важная мысль. Обретенные ночью речь и язык требовали облечь ее в форму. Этот ритуал дал людям возможность заявить о себе прямо в лицо всему миру и стал неотъемлемой частью становления большим, чем сумма органов и инстинктов.
Спустя череду невнятных хрипов подгнившие легкие набрали-таки в себя воздух. Челюсти разжались. Еще не опробованный в деле орган, называемый языком, неуверенно шевелился. Со свободным свистом в первый раз мертвец обрел свое…
– Я…
Этот день был первым в череде теплых в этом году. Долгая зима и весенние бури потрепали все живое. Унесли много жизней и написали много историй. Которые, впрочем, так и останутся…
Нерассказанными.
Слишком злой, чтобы умереть
Было холодно. Не так, что мороз пощипывает неприкрытое лицо, а при вдохе ощущается бодрящая свежесть. Было по-настоящему холодно. Если снять с руки теплую меховую перчатку, то через минуту рука одеревенеет, и даже в тепле еще длительное время пальцы еле будут гнуться. Болезненно, словно на шарнирах.