Я пришла в сознание, почувствовав, как кто-то меня тряс за плечи. Не могу открыть глаза, будто веки склеены. Может, я ослепла? Ртом не могу пошевелить, губ не ощущаю, как во время анестезии при удалении зубов. Перманентное чувство боли для меня стало привычным состоянием. Я забыла, что значит быть в здоровом теле. Возможно, проснувшись без чувства боли, предположу, что смерть наступила, а я – это душа, которая покинула свою плоть.
– Господи! Маша! Ты слышишь меня? Да что ж это такое, господи?! Что же мне делать?! Что делать, боже мой?!
Узнаю голос мамы надо мной, чувствую, как она трогает моё тело, приподнимает за плечи, прижимается к груди. Я издаю мычащие звуки. Приподнимаю руки, пытаюсь нащупать её.
– Дочка! Жива! Дышишь! Ты очнулась! Это я, мама! Как же я испугалась, когда увидела тебя! Неужели это Олег с тобой такое сделал?! Господи!
Я держала маму за руку, пока она причитала, плакала и нашёптывала молитвы надо мной. Судьба её не жалела, бедную, испытывая на прочность всю жизнь. Настолько чуткий и добрый человек, как она, не заслуживала столько горя на своём пути. Только вера в Бога помогала ей пережить потери и невзгоды. Каждый день на протяжении многих лет она просыпается чуть свет и идёт в церковь, возвращаясь домой с блаженной улыбкой и успокоением, вылив там свои слёзы и помолившись за всех нас. Я не была воцерковлённым человеком, а после смерти Любы моя вера в Бога испарилась окончательно. Бытует мнение, что будто дети отвечают за грехи своих родителей. Что же я такого сделала, чтобы моя дочь заживо сгорела? Как так случилось, почему она, за что Всевышний так жесток?
– Доченька! Ты встать не можешь, да? У тебя кости, может, сломаны? Не могу смотреть на тебя в таком виде. Подожди, сейчас я тебя умою.
Мама принесла тёплой воды и начала протирать моё лицо, еле дотрагиваясь своей трясущейся рукой. Кровь запеклась на моих глазах и губах, как смола. Я наконец смогла приоткрыть глаза и рот.
– Мама, спасибо, – еле шевеля губами и языком, пыталась выговорить я.
– Ну тише, тише. Помолчи лучше. Давай попробуем приподняться? Может, я на помощь кого-нибудь позову? Скорую помощь вызвать? Я без твоего разрешения боялась позвонить.
– Не надо скорую, – мямлила я и замахала рукой в воздухе. – Никого не зови. Я смогу встать.