– Я вам отмешшу!
Потом тётя Зина долго собирала волосы на снегу и кричала, что «посадит» нашу мать.
На следующий день к нам пришли два милиционера и капитан Сивоха, мягкий, очень вежливый, но строгий мужчина.
Брат убежал из дома – как обычно – рано утром. А меня и Матвея мать выставила во двор после бегства брата, закрыла входную дверь на большой крючок и забралась с Людкой под кровать. Там она и находилась с утра и до вечера.
Сивоха вежливо постучал сгибом указательного пальца по двери.
– Гражданка Гудковская, откройте.
Матвей, дрожа руками, схватил пилу и указал мне на бревно, что лежало на козлах. И мы начали пилить бревно. Из холодной комнаты вышел Сивоха, долго смотрел на нас, потом приказал Матвею стучать в дверь. Матвей постучал кулаком, крикнул:
– Валя, открой!
Милиционеры стучали пальцами в окна, ходили по двору, курили папиросы. А вечером ушли. Милиция пощадила нашу мать из-за нас, троих детей. А мать ничего не поняла. В тот же вечер, торжествующе смеясь, она грозила кулаком божьей Матери и Сыну и кричала:
– Я вам отмешшу!
Когда мать «лаялась», то вся наша улица заполнялась людьми. Они стояли и смотрели на мать. Матвей, сильно горбатясь, убегал зимой и летом по огороду под берег реки и уходил в лес или в центр села. А брат появлялся в нашем доме только ночью, а рано утром – исчезал.
А мать воевала каждый день!
Весной ей дали пять суток ареста.
Она вернулась домой весёлая и энергичная. Погрозила кулаком Божьей Матери.
– Я вам отмешшу!
Ей дали десять суток… И она работала на стройке. В рабочий день приходила домой, притихшая. Но едва закончился срок наказания, мать вновь погрозила иконе кулаком.
– Я вам отмешшу
Летом она получила пятнадцать суток. Вернулась домой и вновь погрозила иконе.
– Я вам отмешу!
Я мечтал о смерти. Я стонал, когда утром просыпался, и понимал, что я живой. И брат, просыпаясь, говорил: «Хоть бы не проснуться».
Тётя Нюра сказала матери:
– Валька, будь осторожней. На «зону» попадёшь.
– Да плевать я хотела!
Красногорские женщины тоже ей говорили, что она попадёт в тюрьму. А мать сильно стучала кулаком в свою грудь и со стоном кричала:
– Да как вы не можете понять, что они не стоят меня! Не могу я унижаться перед ними!
– Пожалей детей…
– Да пускай они все подохнут на хер! Не нужны они мне!
И мать каждый день «лаялась» по многу часов на улице и нападала с дракой на баб. И они вновь собирали волосы и уходили в милицию.