– И чем занимаются те влиятельные семьи, о которых ты сказал?
– Колом и Солер? Да чем занимаются… В основном воюют друг с другом. Чаще – втихую, хотя порой и до открытой поножовщины доходит. Вообще, если в двух словах, всю недавнюю историю Бордо можно описать так: Коломы грызутся с Солерами за власть в мэрии, а мэрия и жюраты40 грызутся с королевским прево за привилегии. А город в целом – ловко играет на противоречиях между английской и французской короной, выбивая себе все больше и больше льгот и вольностей. И чем больше война разоряет окрестности, тем сильнее богатеет за своими крепкими стенами Бордо.
– Я не очень понимаю, Граций: а как вообще вышло так, что Бордо, и Аквитания в целом, стали английской землей? – не отрывая глаз от возвышавшихся вдалеке остроконечных шпилей собора Сент-Андре, спросил Ивар у своего попутчика. – Они же так далеки от Виндзорского замка – гораздо дальше, чем от Луврского дворца?
– Ты ошибаешься: это не английская земля, это наследное владение английского короля Эдуарда III Плантагенета. В этом принципиальная разница. Но в целом – да, история весьма занятная и поучительная. Хоть и довольно древняя уже.
– Что есть древность, как не зерцало грядущего? – заметил Ивар.
– Это ты где прочел? У Философа?41 Хотя в любом случае ты прав. Ну хорошо, попробую изложить покороче. Началось все с визиготов…42
– Ничего себе «покороче»! – рассмеялся Ивар.
– Ладно, пропустим готов, начнем с франков. Итак, франки пришли из-за Рейна и вытеснили визиготов за Пиренеи. В том числе и из Аквитании. Было это в начале шестого века от Рождества Христова. Однако исконными жителями этих земель были не визиготы, а баски, они же васконы, они же гасконцы – на языке северян. Народ вольнолюбивый и нрава необузданного. Как пишет о них Каликстин: гасконцы остры на язык, распутники, пьяницы, чревоугодники, но вместе с тем привычны к боям и гостеприимны к беднякам. И чтобы удерживать мятежных гасконцев в повиновении, над землями этими – от Луары до Пиренеев – был поставлен франкский dux.43 Потом Хлодвиг умер, королевство франков погрязло в династических распрях, а герцоги Аквитанские все сильнее начали отдаляться от своих франкских сюзеренов.
– При этом продолжая оставаться их формальными вассалами? – уточнил Ивар.
– Разумеется, – кивнул Граций. – Нельзя просто так взять и объявить себя независимым сюзереном, ровней королям и императорам, чья власть не от людей, но ниспослана милостью Божьей, Dei gratia. Однако пропустим семь бурных веков, пропустим нашествие сарацинов из Африки, их разгром при Пуатье и многое другое. И перенесемся в год 1137 от Рождества Христова, когда герцогством Аквитанским правил Гильом X, известный своей богатырской силой и неуемным аппетитом. И вот в самом расцвете сил этот гигант, за раз съедавший больше, чем восьмеро его придворных вместе взятых, отправляется паломником в Сантьяго-де-Компостела, по пути заболевает и внезапно умирает. И наследницей всей огромной Аквитании, на земли которой не перестают зариться загребущие глаза соседей, становится старшая дочь Гильома, пятнадцатилетняя Алиенора. Ибо единственный наследник мужского пола, маленький Эгрет, умер семью годами ранее. И вот уже спутники скоропостижно скончавшегося герцога во весь опор мчатся сообщить о его смерти королю франков Людовику VI. А также возвестить последнюю волю покойного: чтобы дочь его Алиенора вышла за наследника франкской короны. Что как нельзя лучше соответствует намерениям франкского короля – и его главного советника аббата Сугерия: ибо отдавать на сторону такой лакомый кусок, как Аквитания, было бы в высшей степени неразумно. А ну как он уплывет к кастильцам или, не приведи Господь, к англичанам?