В это время, к радости родителей, из Орска приехали сваты. Отец с мамой готовы были дать согласие. Я противилась, как могла. Сказала, что замуж не собираюсь, плакала, но родителей это не трогало. Наконец, рассказала отцу, как обстоят дела, и заявила, что ни за кого другого замуж не пойду. Мама была, вроде, на моей стороне, но идти против воли отца не могла. Поэтому надежды на неё не было никакой. Джигита своего я забросала письмами. «Если дела станут совсем плохи, – писала я, – пошлю телеграмму. Будь готов».
И вот отец сказал:
– В следующий понедельник состоится «Праздник радостной вести». Готовьтесь. Я приглашу гостей.
Я помертвела от страха. Хотела возразить и не смогла. Вспомнив о клятве, которую дала джигиту, сказала:
– Я не выйду, отец. Делайте со мной что хотите! Не выйду – и всё! – крикнула я и выбежала из комнаты.
Запершись у себя, долго плакала. Не взирая на уговоры мамы, на брань отца, пошла на почту и отправила подробную телеграмму. С горя я плохо соображала, уж и не знаю, что написала в ней. Начала ждать ответа. Но ни письма, ни ответной телеграммы не было. Я очень беспокоилась, ведь военная служба кончалась только через месяц с небольшим. Что будет, если он не сможет приехать! Я уже теряла всякую надежду, и вдруг в пятницу мне привиделся радостный сон. Я воспряла духом. Напевая, ходила из комнаты в комнату. Увидев это, мама повеселела. Видно, подумала, что я изменила своё решение.
– Так уж оно бывает в жизни, судьбу не переделаешь, – говорила она. – Будешь слушаться отца с матерью, худо тебе не будет…
Однако я не слушала её.
Настала и пятница, отец пошёл в мечеть, мама творила намаз у себя в комнате. Зазвонил телефон.
– Слушаю! – сказала я.
– Нафиса, это ты? – раздался весёлый голос моего джигита.
– Ты?! – обрадовалась я, – когда приехал?
– Сегодня в десять. Ждал, когда начнётся пятничный намаз, чтобы позвонить тебе.
За одну минуту я выложила ему все новости. Договорились встретиться в четыре в одном из русских магазинов. Я сказала, что нам следует пойти к старому хазрату, объяснить ему положение и попросить быть нашим сватом.
– Как же тебя отпустили, – спросила я, – ведь срок службы ещё не истёк?
– Всё из-за твоего чак-чака! Ведь тот старик – профессор и мой начальник. Гостинец твой так ему понравился, что он и тебя прозвал «Чак-чак». Получив твою телеграмму, я пошёл прямо к нему и всё рассказал. Он отправил меня сюда в командировку.