Проделка в Эрмитаже - страница 3

Шрифт
Интервал


Денек был светел.
Я сам свидетель:
Деньги упали,
Но их не взяли.
Вздрогнула шуба,
И этак негрубо,
Но – хоть охай, хоть ахай —
«Да пошел ты на хуй!» —
Донеслось до химер.
Я и сам, старый хер,
Это слыхал
И вам передал.

В галерее

Вот вошел я в галерею
И давай орать скорее:
«Хватит ждать вам тут Годо!
Подавайте мне бордо!»
Всполошилась галерея.
Гнать меня хотели в шею.
Но застрял я в их дверях,
Как Синдбад в семи морях.
Так в преддверьи галереи
И сижу я, свирепея,
А вокруг холсты висят
Словно декабристы – в ряд.
Неужели в галерее
Я в итоге околею?
Или мне поможет Бог,
Как Артюру он помог?

Скоморох

Я ношу громадные ботинки —
Специально, чтобы было плохо.
Я хожу по меловой тропинке
Шаркающим шагом скомороха.
У меня дурацкие замашки:
Я говно люблю, как кот – сметану,
Потому что милые какашки
Отрицают лживую осанну.
Какать я дерзаю при народе,
Чтоб народ и сам стал посмелее,
Это для меня в каком-то роде
То же, что огнём рыгать на Змея.
Бубен я ношу в своей котомке
И пляшу на ярмарках вприсядку,
Но купцы от песен моих громких
Убегают к черту без оглядки.
Розами я бью вельмож по роже.
Роза – это нежное растенье,
Но когда шипами вам по роже —
Станете совсем иного мненья.
Я порой бываю очень смелым,
А порой – плакучая мимоза.
И любой придурок между делом
Может в сердце мне вогнать занозу.
Я глубокие читаю книжки,
Но люблю в них только анекдоты
И бегу на улицу вприпрыжку
Их использовать как антидоты.
Я хочу быть вишенкою в тесте,
Я хочу быть косточкою в горле,
Я боюсь расстрелян быть на месте,
Я хочу, чтоб в пыль меня растерли.
Голова седа, а чувством зелен,
И стишки пишу, как ловят блошек.
Только я не очень-то уверен,
Что они кусают вас, как кошек.

Происшествие на вернисаже художника Тишкова в Париже

Я такой же, как природа
В век озоновых прорех, —
Я урод, но у урода
Тоже должен быть успех.
Я к художнику Тишкову
Вдруг вхожу на вернисаж
И вакхически-сурово
Начинаю эпатаж.
Все художники продажны,
И Тишков таков, как все, —
С коллекционером важным
Он стоит во всей красе.
Я кричу: «Привет, миляга!
Ты в Париже? Тыща лет!»
Побледнел он, как бумага,
Пожелтел он, как паркет.
Но, желая скрыть смятенье,
Принимает бодрый вид:
«Ба! Какое совпаденье!
Слышь, в Москве ты не забыт.
Лишь недавно вспоминали
За общественным столом,
Лишь недавно обсуждали,
Заедая пирогом.
Ты – легенда! Ты – треножник!
Ты – весталка! Ты – пиит!
Ты у Вечности заложник!